Макси́м Ки́рович Аммо́сов (якут. Киирэб уола Махсыын Омуоһаб; 10 [22] декабря 1897, Хатырыкский наслег, Намский улус, Якутская область, Российская империя — 28 июля 1938, Москва, СССР) — якутский, советский государственный и партийный деятель, активный участник борьбы за установление Советской власти в Якутии.
Вместе с Платоном Ойунским и Исидором Бараховым сыграл решающую роль в образовании Якутской АССР и, соответственно, в образовании государственности Якутии в апреле 1922 года. Председатель СНК ЯАССР (июнь 1925 — август 1928), 18 марта 1937 года по указанию ЦК ВКП(б) приехал в столицу Киргизии, город Фрунзе, где проходил VIII пленум Киргизского обкома. 22 марта он был избран первым секретарём Киргизского областного комитета ВКП(б). В эти дни завершил свою работу V Чрезвычайный Всекиргизский съезд Советов, на котором под непосредственным руководством Аммосова была принята Конституция Киргизской ССР. В июле 1937 года на I съезде КП(б) Киргизии был избран первым секретарём её Центрального Комитета.
Родился в семье Анастасии Леонтьевны и Кира Васильевича Аммосовых. Из-за бедности родителей он с четырёх лет воспитывался у дяди Д. М. Аммосова. Окончил Якутское государственное училище, Якутскую учительскую семинарию, Институт Красной профессуры. В революционном движении с 1916 года, большевик с 1917 года. По национальности саха[1][2].
За период работы М. К. Аммосов избирался членом Якутского обкома, горкома ВКП(б), Западно-Казахстанского, Карагандинского обкомов ВКП(б), ЦК Компартии Киргизии, делегат и участник XI, XIII, XVI и XVII съездов ВКП(б), Всесоюзных партийных конференций и сессий ВЦИК, ЦИК СССР.
7 ноября 1937 года во время проведения трудящимися демонстрации, посвященной 20-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, с правительственной трибуны Аммосовым был брошен контрреволюционный лозунг, услышанный также по радио по всему городу Фрунзе[4].
«Внизу проходили стройные радостные ряды, вздымая знамёна, портреты Ленина и Сталина, портретики членов Политбюро. Трудящихся приветствовали с балкона то маханием рук, то лозунгами. И вдруг мы услышали, остолбенев: