Адольф Людвиг Густав Фредрик Альберт Бадин (швед. Adolf Ludvig Gustav Fredrik Albert Badin, настоящее имя Couchi или Couschi, известен как Бадин; 1747 или 1750, Санта-Крус, Датская Вест-Индия — 16 марта 1822, Стокгольм, Швеция) — шведский политик, первоначально был рабом, затем — шведский придворный и мемуарист, дворецкий королевы Швеции Луизы Ульрики, а затем принцессы Софьи Альбертины Шведской.
Бадин родился в Африке или на острове Санта-Крус (один из Виргинских островов, принадлежавший тогда Дании)[1]. Он сам утверждал, что единственное, что он мог вспомнить о своем прошлом, это — горящая хижина его родителей[2]. Неизвестно, произошло ли это в Африке, или на Санта-Крус.
Бадин был куплен датским капитаном Экебергом (швед. Ekeberg) и доставлен в Европу, вероятно, на корабле Датской Вест-Индийской компании. Экеберг передал его шведскому государственному советнику Андерсу фон Райзеру, который, в свою очередь, в 1757 году[1] передал его в качестве подарка королеве Швеции Луизе Ульрике Прусской. Считалось, что его первоначальное имя было Couschi, но стал широко известен как «Бадин», что по-французски означает «озорник» или «весельчак». Прозвище «Бадин» начало восприниматься современниками как его фамилия. Дата его рождения на самом деле неизвестна; 1747 год принят за неё по традиции (1750 год считается более правильным современными историками)[2].
Луиза Ульрика, читавшая французских философов и переписывавшаяся с Вольтером, решила провести эксперимент по воспитанию туземца. Она интересовалась наукой и основала Академию наук, где, среди прочего, обсуждались вопросы происхождения человека и цивилизации, природа «дикарей», соотношение «благородного дикаря» и «естественного человека», а в Бадине она видела возможность проверить теории Руссо и Карла Линнея[3]. Она крестила его 11 декабря 1768 года в часовне дворца Дроттнингхольм в присутствии почти всей королевской семьи (христианские имена он получил в честь детей королевы)[2] и научила его читать и писать, но после этого ему было разрешено жить в полном соответствии с его собственной волей и суждениями. Он вырос приятелем детей королевской семьи, которые воспитывались в гораздо более жёстких рамках, чем он, и ему было позволено говорить с ними естественным образом и даже бороться с ними и дразнить их, что воспринималось окружающими как скандальный пример.