Ива́н Семёнович Барко́в (1732[1][2][…], Санкт-Петербург — 1768[1][3][…], Санкт-Петербург[3][4]) — русский поэт и переводчик. Автор эротических, «срамных од». Ученик Михаила Ломоносова, поэтические произведения которого пародировал. Биография Баркова обросла огромным количеством легенд.
Родился в семье священника в Петербурге или близ столицы. Его отчество точно не известно: во всех прижизненных документах и ранних биографиях он называется просто «Иваном Барковым» (реже «Борковым»). С 1820-х годов возобладала традиция называть его «Иван Семёнович», хотя в других публикациях того времени есть также варианты «Иван Иванович» и «Иван Степанович».
С 1748 года учился в университете при Петербургской Академии наук, потом служил при нём копиистом. Известно, что учился Барков неровно, несколько раз был сечён розгами за пьянство и хулиганские выходки, однажды — за грубость и ложный донос на ректора университета С. П. Крашенинникова — был даже закован в кандалы[5]. В 1751 году был исключён из университета за «проступки и дерзости»[6].
Барков хорошо успевал по латинскому языку; его познания латыни впечатлили Михаила Ломоносова, который в 1754 году взял его к себе в секретари. Барков переписывал набело многие сочинения Ломоносова, включая «Российскую грамматику» и исторические труды. Общение Баркова с Ломоносовым продолжалось до самой смерти последнего, предание приписывает им достаточно тесную дружбу. Под влиянием Ломоносова Барков сам занимался историей и подготовил публикацию нескольких летописей.
С 1756 года вёл дела президента Императорской Академии наук К. Г. Разумовского, а с 1762 года служил академическим переводчиком. Неоднократно увольнялся из академии за недостойное поведение, и через год после смерти своего покровителя Ломоносова (умер в 1765 году) уволен был окончательно. Лишившись жалованья, вёл полунищенское существование, окончательно спившись и промотавшись.
Существует несколько версий его ранней смерти. По одной из них, Барков покончил с собой, повесившись в камине, по другой — будучи пьян, утонул в нужнике, по третьей — «умер под хмельком и в объятиях женщины» (Е. С. Кулябко). Ему также приписывают автоэпитафию, сочинённую незадолго перед смертью: «Жил грешно и умер смешно». Реальные обстоятельства его смерти неизвестны, как и место захоронения.