Как и многие другие жанры русского фольклора, быличка имеет давнюю историю. Исследователи приходят к выводу, что этот жанр бытовал на Руси ещё задолго до XVII века.[2][3]Однако среди дошедшего до нас материала раннего времени очень мало собственно текстов быличек с присущими им важными жанровыми особенностями. Приблизительно до конца XIX века фиксируется только факт бытования жанра.
Интерес исследователей к этому жанру возрастает в начале XIX века. В это время записывается большое количество текстов, былички публикуются первоначально не отдельными сборниками, а вместе с текстами сказок. При этом, однако, исследователи разделяют оба жанра. Более того, указывается, что их разделяют и сами информанты, называя быличку «бывальщиной», «бывальщинкой». Как пишет об истории термина Э. В. Померанцева, «само слово „быличка“ было подслушано братьями Б. и Ю. Соколовыми у белозерских крестьян, использовано и прокомментировано, и с их легкой руки вошло в практику фольклористов, которые стали употреблять его как синоним терминам „предание“, „легенда“, „бывальщина“»[4].
В силу своей жанровой специфики (повествование о сверхъестественном; использование традиционного круга мотивов, сюжетов, персонажей; опора на личный опыт рассказчика; установка на достоверность повествования; кодификация бытового поведения) быличка сближается с такими жанрами, как бывальщина, сказка, легенда, историческое предание, бытовой рассказ, не теряя при этом своей уникальности.
Быличка отличается от легенды и сближается с бывальщиной тем, что она не апеллирует к традиции, а рассказывает историю из современной жизни, произошедшую с самим рассказчиком, но чаще — с его знакомыми или знакомыми его знакомых. То есть отличительным признаком этого жанра является установка на реальность описываемых событий. Как и бывальщина, быличка описывает повторяющиеся события, которые могут случиться и со слушателями. В отличие от легенды и предания, быличка и бывальщина не объясняют некую реалию, а предостерегают или просто повествуют о сверхъестественном случае.
В основе таких рассказов могут лежать действительные случаи (были), интерпретированные в свете господствующих мифологических представлений. К числу таких быличек следует отнести и рассказы, которыми матери «стращают» детей, — о злых духах-людоедах, в том числе и о духах, похищающих (согласно представлениям непосвящённых) мальчиков, достигших зрелости, для превращения их во взрослых мужчин — полноправных членов племени[5].