Валютный кризис в России (2014—2015)
Валютный кризис в России (2014—2015) — резкое ослабление российского рубля по отношению к иностранным валютам, вызванное стремительным снижением мировых цен на нефть, от экспорта которой во многом зависит доходная часть бюджета России, а также введением экономических санкций в отношении России в связи с аннексией Крыма и российско-украинской войной.
Эти факторы вызвали значительное снижение курса рубля относительно иностранных валют, а затем привели к росту инфляции, снижению потребительского спроса, экономическому спаду, росту уровня бедности[1] и снижению реальных доходов населения.
Нестабильная экономическая обстановка в России оказала негативное воздействие на состояние экономики некоторых стран, имеющих тесные экономические связи с Россией.
По заявлению Центрального банка России от 31 октября 2014 года, ослабление рубля было вызвано снижением цен на нефть и ужесточением антироссийских экономических санкций. Председатель правительства РФ Дмитрий Медведев в декабре 2014 года подтвердил этот вывод[8]. В свою очередь, ослабление российской валюты и введённые Россией в августе 2014 года контрсанкции (внешнеторговые ограничения) привели в конце года к увеличению инфляции[9].
Начиная с 2000-х годов, в экономике России отмечался так называемый «эффект Гронингена» («голландская болезнь») — негативный эффект, оказываемый укреплением национальной валюты (вызванным ростом цен на экспортируемую нефть) на экономическое развитие страны и приводящий к приоритетному развитию сырьевого сектора в ущерб производственному[10][11][12]. Активный рост нефтяных цен в этот период (с 25 — 30 $ до 100 $ за баррель) привёл к усилению зависимости российской экономики от этого фактора и увеличению вклада энергодобывающих отраслей в экономику (40-50 % российского бюджета формировалось за счёт нефтегазовых доходов)[13][14]. Таким образом, увеличивалась зависимость доходов федерального бюджета от внешнеэкономической конъюнктуры[14]. Структура экспорта товаров из России с 2012 года (см. диаграмму) по 2015 год существенно не изменилась: доля топлива продолжала составлять 70 %. Если в 2015 году в Западной Европе доля экономики знаний в структуре ВВП составляла 35 %, в США — 45 %, то в России — только 15 % (в СССР доля этого сектора составляла 20 %)[15].