Военная операция России в Сирии
на февраль 2021 г.
117 убитых[8][9];
15 единиц авиатехники[10];
по другим данным:
264 военнослужащих и бойцов ЧВК Вагнера[11]
см. Потери
на февраль 2021 г.
12 000 убитых[12] (по данным SOHR)
85 000—130 000 убитых[13][14] (по данным России);
1300+ танков и БМП[15]
4000+ бензовозов[16]
33 убитых[17].
см. Потери
Вое́нная опера́ция Росси́и в Си́рии (официально — специа́льные зада́чи на террито́рии Сири́йской Ара́бской Респу́блики[18]) — участие Вооружённых сил Российской Федерации в боевых действиях против террористических формирований «Аль-Каиды», «Исламского государства» и «Джебхат ан-Нусра» на стороне правительственных войск и проправительственных военизированных формирований в ходе гражданской войны в Сирии с 30 сентября 2015 года[18] по настоящее время. За этот период Россия трижды объявляла о сворачивании военной операции и своего контингента в Сирии, но и после этого продолжала участвовать в боевых действиях[19]. К концу 2017 года «Исламское государство» было разгромлено, и бо́льшая часть территории Сирии перешла под контроль правительства.
Военная операция в Сирии стала первой в истории постсоветской России, когда российские военные приняли участие в боевых действиях за пределами бывшего СССР[20]. Как указывает авторитетный американский журнал «Military Review», вступление России в конфликт совпало с проведением модернизации и масштабных реформ российских вооружённых сил. Им пришлось приступить к боевой работе в условиях недостаточного опыта экспедиционных операций, ограниченных возможностей по дальнему снабжению, обеспечению и задействованию инфраструктуры удалённого театра военных действий. Вначале было совершенно непонятно, окажут ли те силы, которые Россия сможет выделить для Сирии, значимое влияние на события. Кроме этого, сами российские военачальники были невысокого мнения о боеспособности сирийской армии, а взаимодействие с Ираном и шиитским ополчением «Хезболла» значительно затрудняло координацию усилий. Более того, российское руководство сделало всё, чтобы минимизировать шансы на втягивание страны в долгосрочную кампанию, где местные игроки могли бы спекулировать на интересах своего покровителя, увязшего в конфликте. Для этого в ходе боевых действий поддерживалась возможность оперативного вывода в любой момент всех задействованных сил. Даже после серьёзных инвестиций в сирийскую инфраструктуру российский Генеральный штаб продолжал ограничивать состав введённого войскового контингента исходя из принципа минимальной необходимости. На ранних этапах это порождало определённый скепсис по поводу перспектив российской операции. Как правило, эти сомнения основывались на неудачном опыте западных стран в ходе экспедиционных войн на Ближнем Востоке[21].