Гай Ма́рций Фигу́л (лат. Gaius Marcius Figulus; умер вскоре поле 64 года до н. э.) — римский политический деятель из плебейского рода Марциев, консул 64 года до н. э. вместе с Луцием Юлием Цезарем. Поддерживал Марка Туллия Цицерона в его борьбе с Луцием Сергием Катилиной, оставил о себе память как обладатель роскошной гробницы.
Гай Марций принадлежал к знатному плебейскому роду Марциев, представители которого начали занимать высшие должности сразу после допуска плебеев к консулату в IV веке до н. э. Их предком считался один из римских царей Анк Марций[3], который, в свою очередь, по матери был внуком Нумы Помпилия[4]. Самым видным представителем ветви Фигулов был прадед Гая, консул 162 и 156 годов до н. э. того же имени. Сын Гая-старшего, тоже Гай, прошёл карьеру только до претуры, а о внуке вообще ничего не известно (видимо, он не занимал никаких видных должностей). Таким образом, Гаю-младшему пришлось возрождать былое величие своей семьи. Каким образом он смог это сделать и добиться консулата, остаётся неясным: источники ничего не сообщают о жизни Фигула до 64 года до н. э.[5]
Учитывая требования Корнелиева закона, определившего минимальные временные промежутки между высшими магистратурами, исследователи датируют самое позднее 67 годом до н. э. претуру Гая Марция[6]. В 64 году до н. э. он стал консулом совместно с патрицием Луцием Юлием Цезарем[7]; исследователи в связи с этим отмечают, что между Марциями и Юлиями был давний союз, и такой состав консульской коллегии не выглядит как случайный[5]. Известно, что под председательством Фигула или Цезаря сенат постановил ограничить число лиц, сопровождающих кандидатов в магистраты[8][9], а также признал несколько городских коллегий подлежащими роспуску из-за наносимого ими ущерба свободе народных собраний и общественному порядку[10].
Гай Марций поддержал Марка Туллия Цицерона в его борьбе с Луцием Сергием Катилиной[11]. Он участвовал в заседании сената 5 декабря 63 года до н. э., на котором решалась судьба сторонников Катилины, и вместе с другими консулярами (бывшими консулами) высказался за казнь без суда[12]. Уже через несколько лет после этих событий Фигул был мёртв: такой вывод следует из упоминания его гробницы в трактате Цицерона «О законах»[5]. Автор трактата в разговоре со своим другом Аттиком приводит эту гробницу как доказательство того, что современные ему римляне не знают меры в расходах на роскошь[13].