Договор о ненападении между Германским рейхом и Эстонией был подписан 7 июня 1939 года в Берлине министром иностранных дел Эстонии К. Сельтером и министром иностранных дел Германии И. фон Риббентропом. Договор был очень краток (содержал всего две статьи) — в нём стороны брали на себя обязательство не применять силу друг против друга ни при каких обстоятельствах. Срок договора составлял десять лет, с автоматическим возобновлением на новый десятилетний период, с одной лишь оговоркой, что договор потеряет силу в случае прекращения действия Договора о ненападении между Германией и Латвией, заключённого в тот же день.
Сообщалось, что в договоре имелась секретная клаузула, согласно которой Латвия обязывалась принять «с согласия Германии все необходимые меры военной безопасности по отношению к Советской России»[1]. Однако её существование не подтверждено документально[2].
С 1923 года Латвия и Эстония состояли в военно-стратегическом союзе, к которому не присоединили Литву ввиду того, что у неё имелись нерешённые пограничные вопросы с соседями: Польша аннексировала у Литвы Виленский край, а Литва у Германии — Мемель и его окрестности. Таким образом, до 1938 года Литва представляла собой белое пятно в так называемом санитарном кордоне, выстраиваемом Германией против СССР.
В 1938 году Польша принудила Литву установить дипломатические отношения, а после Мюнхенского сговора вокруг Чехословакии немцы захватывают и Мемельский край. За помощью к СССР Литва обратиться не могла: у стран в то время не было общей границы. В этой ситуации Латвия и Эстония выдвинули доктрину абсолютного нейтралитета. При этом Германия использовала для давления экономические рычаги, поскольку Прибалтика была очень заинтересована в торговле с нею.
За доктриной нейтралитета для Эстонии скрывалась вполне определённая антипатия именно к СССР, на которую указал в своем донесении к и. о. главы МИД Латвии А. Берзиньшу посланник Латвии в Эстонии В. Шуманис (21 января 1939 года): «Эстония считает Россию врагом № 1; после того идёт Германия. В Латвии, как известно, чаще всего встречается противоположное мнение. Разница взглядов здесь, кажется, достаточно нормальна и понятна, если принимать во внимание наше географическое положение… Министр Сельтер мне многократно в пессимистическом настроении рисовал ту судьбу Эстонии, которая наступила бы, если бы в войне между Россией и Германией Эстония попала бы под власть России. Переход немецкой армии через Эйдкуны вызвал бы движение русской армии через Нарву. Литва и Латвия тогда могли бы попасть под немецкую оккупацию, тогда как Эстония под русскую. Министр Сельтер из этого делает мрачные заключения и находит наше положение лучшим. От Германии, какая бы она ни была, нельзя ожидать таких дикостей, как от России. Достаточно пленить, уничтожить или выслать десять тысяч эстонских интеллигентов, чтобы эстонский народ в скором времени вообще исчез»[3].