Приказом РВСР в декабре1921 года 102-е Иркутские пехотные курсы преобразованы в 9-ю Иркутскую пехотную школу
Весной 1923 года приехали к нам курсанты Иркутской пехотной школы, старшекурсники. Рассказывали о военной службе, об учёбе, о Красной Армии вообще. Приглашали поступать учиться в пехотную школу. Смотрел я на них — подтянутых, ловких, в скрипящих ремнях командирской амуниции, — и сердце ныло, давняя мечта покоя не давала. ….. и так стал я курсантом 9-й Иркутской пехотной школы, что располагалась тогда на улице имени 5-й армии, в корпусах бывшего юнкерского училища.
В сентябре начались занятия. Учебный день был заполнен до предела — ни единого свободного часа. Мы ведь все были с церковно-приходским образованием, кое-как читать-писать только могли. Поэтому учебный день начинался общеобразовательными предметами — четыре часа. Потом четыре — военные предметы, после обеда — ещё два часа — общеобразовательная подготовка, вечером — самостоятельная работа на два-три часа. Военное дело давалось мне легко. Особенно полюбил тактику, работу командира в поле, где нам уже на первом курсе ставили боевые задачи за взвод — роту, где отрабатывалось взаимодействие с другими родами войск. Очень нравилась и военная топография, особенно съёмка местности, но с первых же занятий понял: надо учить математику, в ней я очень слаб. А впереди была ещё и артиллерия, решали артиллерийские задачи, здесь без знания математики вообще делать нечего. …. Преподавательский состав у нас был очень сильный: в большинстве старые офицеры, которые в этих же стенах в старое время учили юнкеров. И конечно же разница в общей подготовке между нами — рабочей и крестьянской молодёжью и юношами из богатых семей, приходившими в училище ещё несколько лет назад с багажом кадетского корпуса или классической гимназии, — явно бросалась преподавателям в глаза. Но надо отдать им должное: времени и сил на то, чтобы сделать из нас хорошо подготовленных командиров Красной Армии, они не жалели. Обычно после занятий до десяти вечера оставались в школе, и кто хотел учиться по-настоящему, всегда мог получить у них индивидуальную консультацию. Особенно мы полюбили командира нашего учебного взвода Иванова. Он тоже был из старых офицеров, участник первой мировой войны, затем гражданской, член партии с 1918 года. Строгий и вместе с тем душевный человек. Умел не только рассказать, но и образцово показать, что и как надо делать, касалось ли это гимнастических упражнений на снарядах, стрельбы из всех видов стрелкового оружия или других военных предметов. Он был для нас примером, на него мы равнялись.