Массовая литература — совокупность литературных текстов, в которых доминирует ориентация на коммерческий спрос и использование готовых словесных (культурных) моделей. Массовая литература входит в состав массовой культуры, разделяя с другими её разновидностями ряд общих закономерностей.
В качестве синонима «массовой литературы» употребляются термины тривиальная литература, популярная литература, а также возникший в начале 1960-х годов[1] термин паралитература (от греч. παρα- — около). В настоящее время, однако, последний термин используется всё реже, что признают активные разработчики соответствующей проблематики (Д. Куэньяс). Для русской традиции характерен также термин «беллетристика» (добротное массовое чтение), который обычно противопоставляется «бульварной литературе».
В строгом смысле слова массовая литература возникает только на рубеже XIX—XX веков, с началом «эпохи технической воспроизводимости» (термин Вальтера Беньямина)[2], когда за счёт тиражирования стирается представление об уникальности произведения. В то же время массовая литература сохраняет преемственность по отношению к более ранним формам лубочной, «низовой литературы» и отчасти фольклора. Подготовка отдельных особенностей массовой литературы (как вербальных, так и институциональных) осуществляется уже в рамках культуры барокко и Просвещения. Некоторые исследователи считают возможным говорить о массовой литературе применительно к древнему Риму[1].
литература, созданная для масс и появляющаяся в условиях рыночной экономики, индустриального производства, урбанистического образа жизни, развития технологии массовых коммуникаций, унификации социальных, экономических, межличностных отношений[3]
…должна представлять более распространённую в количественном отношении часть литературы. <…> в определённом коллективе она будет осознаваться как культурно полноценная и обладающая всеми качествами, необходимыми для того, чтобы выполнять эту роль. Однако, во-вторых, в этом же обществе должны действовать и быть активными нормы и представления, с точки зрения которых эта литература не только оценивалась бы чрезвычайно низко, но она как бы и не существовала вовсе. Она будет оцениваться как «плохая», «грубая», «устаревшая» или по какому-нибудь другому признаку исключённая, отверженная, апокрифическая[4].
По мнению Даниэля Куэньяса, паралитературе присущи «рудиментарный мимесис»[5], одномерность и «силуэтность» персонажей, прямолинейность идеологического высказывания, эстетика «патетического». Её авторы не склонны выходить за пределы жанрового канона и предпочитают подражать друг другу, используя найденные их предшественниками «рецепты». Массовая литература отвергает «дух экзистенциального поиска», присущий высокой литературе[6] и тяготеет к снижению роли авторской индивидуальности: