Никейский Символ веры


Нике́йский Си́мвол ве́ры (греч. Σύμβολον τῆς Νικαίας, лат. Symbolum Nicaeum) — принятый среди большинства конфессий один из христианских символов веры, формула вероисповедания, принятая на Первом Вселенском соборе в Никее в 325 году, согласно которой Бог Сын «единосущен (ομοούσιος, consubstantialis) Отцу».

В 381 году на Втором Вселенском соборе в Константинополе был принят крещальный символ Константинопольской церкви, включавший в себя многие положения Никейского символа веры. Халкидонский собор утвердил этот крещальный символ как ещё один символ веры всей Вселенской церкви — Никео-Константинопольский (согласно церковнославянским текстам — Никео-Цареградский).

На протяжении II, III и начала IV веков христианскую Церковь сотрясали постоянные ереси и расколы, такие как ересь Савеллия, раскол Мелетия, но самое серьёзное и «опасное» волнение произвёл в то время Арий. Арианское учение о сотворённости Бога-Сына Иисуса Христа в своих дальнейших выводах вело к уничтожению главного догмата христианства, догмата искупления, а вместе с тем и к низвержению всего христианского вероучения[1]. Учение Ария вскоре после своего появления получило значительное распространение и приобрело себе очень многих сторонников, среди которых был один из учёнейших епископов своего времени Евсевий Кесарийский[1]. Для разрешения всех спорных вопросов и был созван Вселенский Собор. Первый (Никейский) Вселенский Собор (325 год) представляет собою в высшей степени крупное, важное и беспримерное явление в церковной жизни. Это было первое открытое, торжественное собрание епископов, собрание не только дозволенное государственною властью, но официально утверждённое ею. По зову императора Константина Великого собрались епископы не одной какой-либо области, но «всех стран и народов», епископы всего тогдашнего христианского мира, от крайних границ верхней Фиваиды до стран Готских, от Испании до Персии.

На соборе Арий изложил своё вероисповедание. Суть учения Ария изложена в его письме к Евсевию, епископу Никомидийскому, которое цитируют Епифаний Кипрский в «Панарионе» и Феодорит Кирский в своей книге «Церковная история»:

Однако ж, Его (Сына) не было прежде, чем Он был рождён, или сотворен, или определён, или основан, ибо до рождения Он не существовал (οὐκ ἦν). Нас преследуют за то, что мы говорим: Сын имеет начало, тогда как Бог безначален. Нас преследуют за то, что мы говорим: Сын из не сущего (ἐξ οὐκ ὄντων). Но говорим мы это потому, что Он не есть часть Бога и не происходит из чего-либо предсуществовавшего. Вот за что гонят нас![2][3][4]

и в письме Ария к Александру архиепископу Александрийскому, которое цитирует Епифаний Кипрский в «Панарионе»: