Николай Кузанский


Никола́й Куза́нский (Николай Кузанец, Николай из Кузы; лат. Nicolaus Cusanus, Nicolaus de Cusa, нем. Nikolaus von Kues, настоящее имя Николай Кребс, нем. Nicolaus Krebs, Chrifftz; 1401, Куза, Трирское курфюршество, Священная Римская Империя — 11 августа 1464, Тоди, Умбрия, Священная Римская Империя[5]) — кардинал Римской католической церкви, крупнейший немецкий мыслитель XV века, философ, теолог, учёный, математик, церковно-политический деятель. Стоял у истоков зарождения немецкого гуманизма в эпоху перехода от позднего Средневековья к раннему Новому времени.

Николай Кузанский сыграл большую роль в церковной политике, в особенности в дебатах относительно церковной реформы. На Базельском соборе он первоначально поддерживал позицию концилиаристов, требовавших ограничения полномочий Папы. Однако впоследствии он перешёл на папскую сторону, которая в итоге и одержала верх. Обладая дипломатическими способностями, он стремился преодолеть разногласия с гуситами, умело продвигал интересы Папы и сделал блестящую карьеру кардинала, папского легата, князь-епископа Бриксенского и генерального викария Папской области. В Бриксене он столкнулся с сильным противодействием местной аристократии и властей, которому не смог противостоять.

Как философ Николай Кузанский стоял на позициях неоплатонизма, идеи которого он черпал как из античных, так из средневековых источников. Основой его философии являлась теоретико-познавательная концепция совпадения противоположностей в Боге, где все рассудочные противоречия снимаются. Метафизически и теологически он считал, что Бог есть Единое. В сфере теории государства и политики он также исповедовал идею единения. Самой важной целью он считал максимально широкое воплощение мира и согласия, невзирая на объективные различия во мнениях. В своей философии он развил необычное для своего времени представление о религиозной терпимости (веротерпимости). Активно дискутируя об исламе, он признал за этой религией некоторую правдивость и право на существование, при этом, подобно Раймунду Луллию, он полагал, что мусульман можно и нужно убедить в справедливости догмата о Св. Троице.