Оркестровая яма — углубление перед авансценой, находящееся ниже основного уровня зала, открытое сверху и служащее для размещения оркестра и дирижёра. Может иметь несколько уровней и располагаться на подъёмно-опускной площадке.
Вплоть до XIX века оркестр в оперных театрах располагался, как правило, на сцене, в непосредственной близости от актёров, или на одном уровне с ней[1][2][3]. Возможно, первая концепция оркестровой ямы принадлежит итальянскому архитектору Джованни Баттисте Алеотти, проектировавшему в 1621 году театр в Пезаро[4]. Несколько позднее, в 1628 году, его ученик Франческо Гитти применил схожую инновацию при проектировании театра Фарнезе[4][5]. Во Франции первым театром с оркестровой ямой стал театр в Безансоне, построенный Клодом-Николя Леду[6][7].
Однако первое исторически значимое применение оркестровой ямы, повлиявшее на всю последующую театральную традицию, связывают с именем Рихарда Вагнера и его концепцией «невидимого оркестра». Вагнер полагал, что оркестр, так же, как и театральная машинерия, должен быть скрыт от зрителя, дабы своим присутствием не разрушать творимую на сцене иллюзию[8]. Его горячо поддерживал Джузеппе Верди: «Кажется невозможным … что мы сегодня терпим вид потёртых фраков и белых галстуков, например, в сочетании с костюмами египтян, вавилонян и друидов… более того, вид всего оркестра в вымышленном мире, почти посередине пола, среди свистящей и аплодирующей толпы»[9].
Идея Вагнера впервые была реализована в 1876 году на фестивале в Байройте. Вместо традиционной ярусной системы в байройтском Фестивальном театре были использованы расположенные полукругом и постепенно поднимающиеся ряды кресел, а оркестровая яма, частично уходившая под сцену, располагалась на значительной глубине и была практически скрыта от зрителя[9][10]. Музыканты (более 100 человек) сидели в ней на трёх уровнях разной высоты; они не могли ни видеть, ни достаточно хорошо слышать происходящее на сцене, поэтому руководство процессом исполнения всецело возлагалось на дирижёра — единственного, кто стоял лицом к сцене. Певцам на сцене оркестр был слышен очень хорошо; для зрителей же его громкость была несколько понижена по сравнению со звучанием вокала, в результате чего достигался оптимальный акустический баланс[11][1][12][13]. Кроме того, специальный козырёк из дерева и кожи, отделявший оркестровую яму от зрительного зала, отражал и рассеивал звук, так, что до слушателей он доходил таинственным и приглушённым, но вместе с тем объёмным и резонирующим с помещением самого зала[12][11]. Сам Вагнер образно называл оркестровую яму «мистической бездной» (нем. mystischer Abgrund)[14][13].
Привнесённое Вагнером новшество быстро прижилось: уже в конце XIX — начале XX века театры строились с оркестровыми ямами. Эта практика остаётся общепринятой, хотя в XXI веке некоторые театры ставят эксперименты с возвращением оркестра на сцену и даже, в отдельных случаях, вовлечением его в сценическое действо[1][2].