«Откровение Мефодия Патарского», «Откровение Псевдо-Мефодия» — византийское эсхатологическое сочинение VII века на сирийском языке[1]. В средневековой рукописной традиции приписывалось священномученику Мефодию Олимпийскому (Патарскому) (ум. около 311)[1][2][3]. Известны греческая, латинская и славянская версии, а также фрагменты армянского перевода[1]. Оказало существенное влияние на христианское эсхатологическое мышление в Средние века[4][5][6][7].
Сочинение пытается осмыслить исламское завоевание Ближнего Востока[8]. Рассматриваются многочисленные аспекты христианской эсхатологии, такие как вторжение Гога и Магога, восстание антихриста и великую скорбь, предшествующие концу света. «Откровение Псевдо-Мефодия» добавляет новый элемент в христианскую эсхатологию: возвышение мессианского римского императора. Этот элемент сохранялся в христианской апокалиптической литературе до конца Средневековья.
Переводы на греческий, латинский, старославянский, арабский и другие языки с начала VIII века и позднее должны были способствовать влиянию «Откровения Псевдо-Мефодия»[9].
Приписывается Мефодию Олимпийскому в сирийском тексте[8][10], Патарскому в греческом[11]. Однако, по всей вероятности, текст был написан в VII веке неизвестным христианским духовным лицом, отсюда обозначение Псевдо-Мефодий, который, скорее всего, принадлежал к яковитской, халкидонской или мелькитской ветви христианства[4]. По мнению учёных, сочинение было написано в эпоху арабских завоеваний в ответ на трудности, с которыми столкнулись христиане, и широко распространённое отступничество во избежание подати. Автор рассматривает арабское вторжение как Божью кару[7][8][12][13][14]. Анонимность произведения может свидетельствовать о его подпольном характере. «Откровение Псевдо-Мефодия» позволяло христианам, независимо от места, сохранять «чувство кажущегося законного превосходства», несмотря на факты обратного[15].
Первоначальный текст был написан на сирийском языке в Северной Сирии[4]. Однако ранним исследователям не хватало оригинального сирийского текста, и для изучения сочинения в большой степени использовались греческие, латинские и славянские тексты. В исследовании 1897 года российский литературовед В. М. Истрин в значительной мере опирался на греческий текст, тогда как Е. Сакур независимо от него изучал древнейшие латинские переводы. Оба этих исследования положили начало научному изучению этого сочинения, но только в 1931 году была обнаружена оригинальная сирийская рукопись. Благодаря этой находке Михаил Кмоско смог установить, что первоначальный текст был написан на сирийском языке[2].