Ро́за Абра́мовна Сиро́та (30 сентября 1924, Ленинград — 1 ноября 1995, Санкт-Петербург) — советский театральный режиссёр и педагог. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1986).
Работая на протяжении многих лет в Большом драматическом театре, а в последние годы во МХАТе и МХТ им. Чехова, Роза Сирота самостоятельно поставила относительно немного спектаклей и больше прославилась своим умением работать с актёрами — созданием целого ряда актёрских шедевров.
Роза Сирота родилась в Ленинграде, в 1952 году окончила Ленинградский театральный институт им. А. Н. Островского, класс Е. Г. Гаккеля, В. Я. Венгерова и В. С. Андрушкевича, и с того же года по распределению работала в качестве режиссёра в Кизеловском театре Молотовской области (ныне — Пермского края), где, по некоторым данным, за два с половиной года работы поставила 20 спектаклей. Среди них были «Сердце не камень» А. Н. Островского, «Старик» и «Чудаки» А. М. Горького, «Бронепоезд 14-69» Вс. Иванова[1].
В 1955 году Сирота вернулась в родной Ленинград и стала режиссёром Большого драматического театра, в то время переживавшего тяжёлый кризис и потерявшего зрителей. Но всё изменилось с приходом в БДТ в феврале 1956 года Георгия Товстоногова; Сирота была «правой рукой» главного режиссёра в работе над многими знаменитыми спектаклями БДТ, такими как «Эзоп», «Варвары» М. Горького, «Идиот», «Синьор Марио пишет комедию» А. Николаи, «Пять вечеров» и «Моя старшая сестра» А. Володина, позже «Мещане» и «Лиса и виноград»[2]. «Не будем забывать, — писал Сергей Юрский, — что в начале 60-х (да и десять, и двадцать лет потом) режиссёр-женщина с отчеством „Абрамовна“ не могла рассчитывать ни на какую перспективу. Выбор был невелик: бороться без всякой надежды на успех за честолюбивую мечту стать постановщиком или… спрятаться за широкую спину Товстоногова и пойти в вечные помощники. Сирота выбрала второе. Не из смирения и уж никак не из трусости. Она обрела смысл и силу в почти исчезнувшей к тому времени особой профессии режиссёра-педагога»[3].
Оставаясь режиссёром «при постановщике» Товстоногове, она оказывала значительное влияние на художественный результат[4]. Говоря о постановках современных пьес, прежде всего А. Володина, критик отмечал у Сироты «абсолютный слух на нарождающиеся, непривычные и первоначально не столь уж отчетливо выраженные новые ритмы», слух на «специфические особенности очередной драматургической „новой волны“»[5].