«Собачий мир» (в советском прокате начала 1960-х годов — «Грязный мир»[1][2], итал. Mondo Cane) — итальянский документальный фильм 1962 года, поставленный тремя режиссёрами: Гуальтьеро Якопетти, Паоло Кавара, и Франко Проспери. Фильм стал основой и дал название целому направлению специфической кинематографической журналистики — Мондо или Shockumentary[3]. Снятая более полувека назад, лента, имеющая и сторонников, и противников, до настоящего времени вызывает споры о допустимых методах подачи материала и кинематографической этике. В 1963 году было снято продолжение проекта — «Собачий мир 2», по сравнению с которым первый выглядел «даже менее брутально»[3].
Картину предваряет текст: «Все материалы данного фильма являются документальными и записаны с натуры. Местами они ужасают, но это лишь потому что в этом мире много ужасающих вещей. Долг хроникёра не смягчать, а объективно освещать события» (англ. «All the scenes you will see in this film are true and are taken only from life. If often they are shocking, it is because there are many shocking things in this world. Besides, the duty of the chronicler is not to sweeten the truth but to report it objectively»).
Фильм начинается со сцены открытия памятника американскому киноактёру Рудольфу Валентино, а заканчивается историей про племя, поклоняющееся самолётам, считая их райскими колесницами, посланными на землю умершими родственниками.
Фильм представляет собой череду кадров, демонстрирующих пищевые обычаи, сексуальные традиции и социальное поведение разных народов, проблемы экологии и религиозные верования, отношение к жизни, смерти и мести. Повествование фильма построено на постоянном контрасте: тяжёлые кровавые сцены сменяются весёлыми и лёгкими зарисовками из светской жизни. Например:
Основу, вероятно, наиболее нетерпимой критике фильма и всего творчества режиссёров (в основном — Якопетти) положил в 1972 году ведущий американский киновед Роджер Эберт. Не выбирая выражений, он назвал «Собачий мир» дрянной подборкой так называемых странностей человеческого поведения. При этом, по его мнению, авторам удалось обмануть нескольких критиков из числа самых тупых, не способных понять постановочный характер большинства эпизодов[4].