Теория приобретённых прав


Теория приобретенных прав (англ. vested rights theory, doctrine of acquired rights) в международном частном праве — один из доктринальных подходов, объясняющих природу и причины применения иностранного права.

Истоки теории приобретенных прав можно найти в трудах голландского юриста XVII века Ульрика Губера[англ.]. Третья из аксиом, сформулированных им в трактате Praelectiones Juris Romani et Hodierni, гласила, что суверен одного государства может в силу международной вежливости признавать права, приобретенные в соответствии с законодательством другого государства, тем самым отступая от принципа строгой территориальности законов[1]. В обоснование данной максимы Губер приводил следующий довод: несмотря на то, что законы одной страны, по общему правилу, не могут иметь юридической силы в другой, с точки зрения международного торгового оборота ситуация, при которой признаваемые законодательством одного государства права становятся недействительными в другом государстве, порождает еще большие неудобства. Поэтому, с точки зрения Губера, в целях нормального развития экономических отношений между нациями необходимо, чтобы благоприобретенные по законам места совершения сделки права признавались и в других странах[2]. Как отмечает профессор Пьер Лалив, концепция Ульрика Губера оказала значительное влияние на теорию приобретенных прав в англосаксонской правовой науке, а равно и всю англосаксонскую доктрину коллизионного права[3]. В частности, известно, что основоположник американской науки МЧП Джозеф Стори, автор фундаментальной работы «Комментарии к конфликтному праву», заимствовал многие юридико-технические приемы из теоретических построений Губера[4]. Позднее данная теория была положена в основу учения об МЧП американского коллизиониста Джозефа Биля, выступившего составителем первого американского Свода конфликтного права. Отмечается также, что теория приобретенных прав оказала определенное влияние и на советскую доктрину МЧП. Так, правовед Л. А. Лунц увязывает признание действия и применение норм иностранного законодательства к частным правоотношениям с необходимостью охраны субъективных прав, возникающих под действием данного законодательства[5].