Родился 20 августа (1 сентября) 1856 года в семье сельского греко-католического священника, который был вызван из Галиции в Холмщину «для располячения холмского населения и сближения его с русской церковью»[1]. Мать была полькой римско-католического вероисповедания, которая придерживалась польских патриотических взглядов.
В 1875 году окончил Бельскую классическую гимназию и поступил на историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета. После окончания в 1879 году университетского курса он некоторое время преподавал в Санкт-Петербурге: русский язык — в 1-м реальном училище (1879—1885)[2]; историю и словесность — в гимназии Человеколюбивого общества. В 1890 году защитил магистерскую диссертацию «Борьба Польши и Литвы-Руси за галицко-владимирское наследие» и был направлен в Варшавский университет, где занял должность экстраординарного профессора на кафедре западно-русской истории.
Дважды ездил в командировку в Австро-Венгрию[3], где ознакомился со свидетельствами о русском населении в Венгрии и Трансильвании, а также посетил предположительно русское поселение близ Германштадта — те деревни, в которых аббат Иосиф Едер застал ещё в XVIII веке жителей, именовавшихся русскими. На основании местных названий в румынском и мадьярском языках и на основании упоминания русских местностей и лиц в документах XIV и XV веков, он установил наличие русского элемента в Трансильвании ещё в средних веках[1].
Материал, собранный во время поездок в Австро-Венгрию, послужил основой для докторской диссертации Филевича — «История древней Руси. Т. I. Территория и население» (1896). В своей диссертации И. Филевич доказывал, что в основе дошедшего до нас текста «Повести временных лет» лежит древнейшая «повѣсть» о начале Руси — «Повѣсть о русской землѣ», которая была создана не в XI или XII веке, а в первой половине Х века, так как начальная повесть о Руси «не доходила до крещения, не имела даже в виду дойти до него»[4]. Эту точку зрения вслед за Филевичем развивал Н. К. Никольский[5][6]. Начальная часть летописи, «повесть откуда пошла русская земля», согласно Филевичу, не имела вида погодных записей, а представляла собой рассказ «о дунайской родине, её тяжёлой судьбе и великом, всеславянском значении». Также Филевич заметил пробел во всех списках Начальной летописи, совпадающий с началом княжения Игоря: «одинаково крупный перерыв на втором десятке Х-го века» — «до 940-х годов, а с этого времени летописная сеть всех сводов вообще совпадает». Конец княжения Олегова составляет грань в общем расположении летописного материала. Сказание о переходе русского имени с Дуная и Карпат в Киев на Днепр было главной задачей «Повести о русской земле»[4].