«Елизавета Бам» — пьеса Даниила Хармса, написанная в декабре 1927 года и исполненная в рамках поэтического вечера «Три левых часа» 24 января 1928 года.
В октябре 1927 года директор Дома печати Николай Баскаков позвонил Хармсу и предложил ему и его друзьям выступать в здании возглавляемой им организации[1]. Было решено организовать литературно-театральный вечер. Хармс отвечал за вторую часть вечера, театральную. В разработке первоначального плана пьесы участвовали обэриуты Бахтерев и Левин. Жанр пьесы определили как «кровавая драма», изначальное название — «Случай убийства», затем «Случай с убийством». 20 декабря Хармс приступил к написанию пьесы и через 3 дня (23 декабря) закончил. 24 декабря, во время заседания ОБЭРИУ, которое проходило в квартире, где жил Хармс, состоялось чтение пьесы[2]. На роли были назначены, в основном, непрофессиональные актёры[3]. Пьеса была распечатана в десяти экземплярах. 28 и 30 декабря, а также 2 января 1928 года происходила читка. С 4 по 11 января проходили репетиции, а с 13 по 23 января — «прогоны»[4].
К некой Елизавете Бам являются два человека (Пётр Николаевич и Иван Иванович) с целью арестовать её за убийство Петра Николаевича. Она отрицает все обвинения. Её отец убивает Петра Николаевича во время рыцарского поединка («Сражение двух богатырей»). Мать Елизаветы Бам сходит с ума и обвиняет её в убийстве своего сына. Пётр Николаевич и Иван Иванович арестовывают и уводят Елизавету Бам[5][6].
В сюжете пьесы реализован принцип нестабильности персонажа. В начале Елизавета изображается взрослой женщиной. Затем она превращается в девочку; одновременно с этим оказывается, что у неё есть муж, возвращения которого она ждёт[7].
Имя заглавной героини связывают с именем русской художницы конца XIX — начала XX века Елизаветы Меркурьевны Бём[8]. Также проводятся параллели между Елизаветой Бам (которую в пьесе называют по отчеству Таракановной) и княжной Таракановой, которая называла себя Елизаветой[9][10].
Тема арестов — один из лейтмотивов в творчестве Хармса[11]. Но в этом произведении представители «органов» Пётр Николаевич Крупернак (фамилия — вероятная аллюзия на Бориса Пастернака[12]) и Иван Иванович выглядят шутами[13].