Закон[1] о Революционном трибунале от 22 прериаля Второго года Французской республики, единой и неделимой (фр. Loi concernant le Tribunal révolutionnaire de 22 Prairial, l’an deuxième de la République Française, une et indivisible), известный так же как Закон от 22 прериаля II года Республики (фр. La loi du 22 prairial an II) или Прериальский закон (фр. La loi du Prairial) — закон о реорганизации Революционного трибунала, принятый 10 июня 1794 года Национальным конвентом Франции по докладу Комитета общественного спасения. Закон упрощал процедуру судопроизводства, вводил в судебную практику новую юридическую категорию «враг народа» (фр. ennemis du peuple)[2], давал ей расширенное толкование и отменял институт защиты обвиняемых. Единственной мерой наказания за политические преступления объявлялась смертная казнь. Закон имел обратную силу[3]. Принятие Прериальского закона положило начало периоду Большого террора — пику репрессий эпохи террора времён Французской революции. Закон был отменён 1 августа 1794 года (14 термидора II года Республики), через пять дней после переворота 9 термидора.
Целью Прериальского закона было упорядочение реализации политики террора, проводимого революционным правительством Франции в отношении внутренних и внешних врагов республиканского режима. Его подготовка была поручена Конвентом Комитету общественного спасения 27 жерминаля II года (16 апреля 1794 года). Многие положения будущего закона содержались в декрете от 27 жерминаля II года (16 апреля 1794 года), упразднившем местные трибуналы и сосредоточивший судопроизводство по политическим делам в Париже, и в подтвердившем его декрете от 19 флореаля II года (8 мая 1794 года) [4][5]. Другими документами, легшими в основу закона, стали разработанное во флореале постановление об учреждении Комиссии Оранжа и инструкция к нему, подписанные членами Комитета общественного спасения Жаном-Мари Колло д’Эрбуа, Жаком Никола Бийо-Варенном и Бертраном Барером[6]. Как и в случае с декретами от 27 жерминаля и 19 флореаля Комитет общественного спасения разрабатывал закон без привлечения Комитета общественной безопасности, непосредственно контролировавшего Революционный трибунал, и даже без консультаций с ним[5]. Никто из членов Комитета общей безопасности, отвечавшего за внутренние дела, не участвовал в обсуждении закона и в его принятии[7].