Инкорпорация (лат. incorporātiō «включение в состав») — языковое явление, при котором в глагольную форму инкорпорируется, то есть вставляется, другая основа, в результате чего образуется единое морфологически сложное слово[1][2]. Обычно под инкорпорацией подразумевается инкорпорация существительного (англ. noun incorporation)[2]. Инкорпорация характерна для синтетических и полисинтетических языков, при этом существуют и аналитические языки, в которых встречаются подобные явления[1][2].
Инкорпорируемое существительное не может являться синтаксическим аргументом в предложении. Таким образом, аффиксы, выражающие число, падеж, определённость и т. д., обычно отбрасываются[3], инкорпорируемое слово обычно обрезается до корня или основы[1]. Это приводит к тому, что инкорпорация уменьшает количество актантов глагола. Например, в чукотском языке, который является эргативным, в предложении «Я ставлю ловушку» без инкорпорации местоимение «я» будет иметь показатель эргатива, а «ловушка» — абсолютива, в то время как в предложении с инкорпорацией форму абсолютива будет иметь местоимение, а инкорпорированное существительное не будет иметь падежных показателей[2].
Получившееся в результате инкорпорации сложное слово едино с точки зрения фонологических свойств. Например, если в языке есть сингармонизм, он работает в этом слове так же, как и в других словах, то же касается и ударения[1][4]. Семантическое отношение инкорпорируемого существительного к глаголу может быть разным. Самый частый объект инкорпорации — прямое дополнение (типа «мяче-играет»)[1], в других языках может инкорпорироваться существительное со значением инструмента или обстоятельства места (типа «тайно-пришёл»)[3], а также подлежащего (типа «снего-выпало»)[1]. Глаголы с инкорпорацией могут идиоматизироваться и образовывать новые слова, смысл которых не связан с исходными существительным и глаголом явным образом[5].
Способность создавать новые конструкции с инкорпорацией варьируется в разных языках. Например, в ирокезских языках инкорпорация очень продуктивна. Однако Марианна Митун отмечает, что она «продуктивна в том смысле, в каком продуктивно словообразование, а не синтаксис» — носители знают, какие конструкции существуют в языке, а какие нет, и обращают внимание на использование новых для себя комбинаций глаголов и существительных[6].