Пьери́на Ленья́ни (итал. Pierina Legnani; 30 сентября 1863 — 15 ноября 1923[1] либо 1930) — итальянская балерина и балетный педагог; представительница итальянской балетной школы[англ.], обладавшая сильной пальцевой техникой и виртуозностью в танце в соединении с музыкальностью и особой певучестью пластики. Будучи солисткой петербургского Мариинского театра в 1893—1901 годах, внесла заметный вклад в русское балетное искусство.
Училась в Милане, в балетной школе театра Ла Скала, где в числе её педагогов была балерина Катерина Беретта. Дебютировав в Милане в 1888 году, затем выступала на балетных сценах Парижа, Брюсселя, Мадрида и Турина, в начале 1890-х танцевала в лондонском театре Альгамбра. Вернувшись в Милан, до 1892 года была ведущей солисткой балетной труппы театра «Ла Скала».
В 1893 году Леньяни приехала в Россию: сначала в течение двух месяцев она танцевала в московском театре «Фантазия», затем с ней заключила контракт дирекция Императорских театров. Начиная с декабря 1893 года Леньяни выступала в Санкт-Петербурге, в основном на сцене Мариинского театра. «Никакой рекламы не предшествовало г-же Леньяни — она сама себе сделала рекламу с первого же дебюта» — отмечал балетный критик Н. М. Безобразов на следующий же день после её первого выступления в столице.
В Петербурге в 1893—1895 годах Леньяни занималась у педагога Николая Легата. Будучи прима-балериной Императорских театров, исполняла главные партии в балетах Мариуса Петипа, Льва Иванова и Энрико Чекетти, участвовала в таких знаковых премьерах Мариинского театра, как «Лебединое озеро» (1895) и «Раймонда» (1898), причём оба эти балета были даны в её бенефис. Исполняла главную партию в спектакле «Жемчужина», данном в мае 1896 года в рамках официальных торжеств в честь коронации Николая II и Александры Фёдоровны на сцене московского Большого театра.
Леньяни проработала в Петербурге восемь лет — значительно дольше других приглашённых итальянских балерин: несмотря на сопротивление и интриги Матильды Кшесинской, дирекция возобновляла с ней контракт до 1901 года[1]:460.
Балерина по своей индивидуальности была более близка русской исполнительской школе, чем другие итальянки, танцевавшие в России[1]:325. В своём лиричном, мягком танце она, по образному замечанию Акима Волынского, «всё более и более облекалась в растительный туалет, столь идущий к русской женщине»[2]:223.