Лехей (др.-греч. Λέχαιον, лат. Lechaeum) — главная западная гавань Древнего Коринфа[англ.] у Коринфского залива[1][2][3], в 12 стадиях (2 км) севернее древнего города, восточнее современного города Лехеон и западнее современного города Коринфа. Гавань обеспечивала доступ к судам, следующим из Адриатического моря и от Апеннинского полуострова, что обеспечивало экономическое и политическое значение Коринфа. Гавань соединялась с городом посредством двойных Длинных стен[4][5] длиной 2300 м, между которыми проходила дорога, и имела искусственный бассейн, служивший стоянкой для судов и военного флота[6], ныне занесённый илом[7]. Порт имел три внутренних и три внешних гавани[8]. Внутренние причалы соединялись с внешней гаванью узкими каналами[9].
Древний Коринф имел две гавани: Лехей и Кенхреи (ныне Кехрие), главная восточная гавань у залива Сароникос[1][2][3]. По преданию, передаваемому Павсанием, гавани носили имена сыновей Посейдона и Пирены (др.-греч. Λέχης καὶ Κεγχρίας)[10].
Из Лехея колонисты отправились в VIII веке до н. э. в Сиракузы на Сицилии, на Керкиру (Корфу) и в другие места[1][2][11].
Внутренняя гавань первоначально представляла собой марш (болото). В архаический период (VII—VI вв. до н. э.) проведены земляные и дноуглубительные работы, пересыпь (песчаная коса), выполнявшая функции волнолома, была укреплена[5]. Извлечённый грунт сложен в две насыпи, чтобы обезопасить внутренние гавани от сильных северных ветров. Насыпи сохранились до настоящего времени. Вдоль гаваней построены каменные пирсы, молы, волнорезы, рампы общей протяженностью 7 км, а также большое количество складов и других портовых сооружений для тысяч тонн товаров из и для колоний Коринфа, в юго-западной части построено множество верфей[8].
Действие «Пира семи мудрецов» Плутарха происходит в особенном доме Периандра в Лехее близ храма Афродиты[12][8].
Древние авторы отмечают, что перегрузка товаров в Лехее была гораздо предпочтительнее, чем морской путь южнее мыса Малея полуострова Пелопоннеса, неблагоприятный для плавания из-за сильных ветров и сравнимый поэтому с огибанием мыса Горн. Писатель I века до н. э. Страбон цитирует старую поговорку[13][11]: