Мартин Леонтьевич Ловцов (ок. 1795, Ловцы, Рязанская губерния — 29 января (10 февраля) 1869, Москва) — священник русской православной церкви, протоиерей; педагог, магистр богословия, гебраист, переводчик.
Родился около 1795 года[1] в селе Ловцы Рязанской губернии[2], в семье пономаря Воскресенского храма Леонтия Кирилловича (1754—1814). Его дед — Кирилл Васильевич (1727—1785), был настоятелем этого храма. Его родной брат имел другую фамилию: Алексей Леонтьевич Ловецкий[3].
По окончании Рязанской духовной семинарии в 1818 году поступил в Московскую духовную академию (МДА), которую окончил в 1822 году девятым магистром. Был оставлен в академии бакалавром еврейского языка.
В 1828 году он оставил службу в МДА и поступил священником к московской Троицкой церкви в Кожевниках. С 1830 по 1856 год был законоучителем Екатерининского института благородных девиц и священником институтской церкви Екатерины Великомученицы. Воспитанницы института относились к нему восторженно. По свидетельству писательницы и переводчицы Анны Николаевны Макаровой (в замужестве Энгельгардт) он:
…Подкупал в свою пользу и внешностью своей, и внутренними качествами. О6 его бескорыстии и благородстве ходило много рассказов.
Он был очень умен и образован и имел обаятельную наружность, несмотря на то, что был уже немолод в мое время; его старшие дочери были замужем и имели детей. Он был среднего роста, стройный, с плавными, изящными движениями и поистине очаровательным лицом, как по чертам, так и по выражению: тонкое, худощавое и бледное, окаймленное русыми с проседью кудрями, с глубокими, несколько строгими глазами, оно казалось проникнутым какой-то неземной прелестью. Такими художники изображают апостолов и святых. — Бог! Спаситель! Иисус Христос! — кричат ему, бывало, вслед десятки голосов, когда в субботу он проходит через залу в церковь, чтобы служить всенощную. — Сударыни, сколько раз я просил вас не призывать имя Божие всуе! — ответит он своим мягким, звучным голосом, окидывая нас строгим взглядом. — Простите! Не будем! — раздастся в ответ. — Бог! — прорывается при этом какой-нибудь отдельный голос, тотчас же заглушаемый шиканьем остальных. Пожмет плечами наш кумир, слегка улыбнется и пойдет дальше.