Мари́я Гле́бовна Макси́мова-Сто́лпник, имя при рождении Мари́я Гле́бовна Макси́мова (31 июля 1960 года, Москва) – поэт, прозаик, литературный критик, арт-терапевт. С начала 1990-х участница поэтической группы «Полуостров», лауреат Московского Фестиваля верлибра.
Родилась в семье учёного и инженера-конструктора Глеба Юрьевича Максимова и актрисы Светланы Ивановны Радченко. Закончила Историко-архивный институт РГГУ. Работала редактором журналов, литературным критиком. Ныне профессионально занимается арт-терапией. Соосновательница и участница поэтической группы «Полуостров» (совместно с Николаем Звягинцевым, Михаилом Лаптевым, Андреем Поляковым, Игорем Сидом), Боспорских Форумов современной культуры, Крымского геопоэтического клуба. Участница российско-американских конференций «Культура на рубеже веков» (Нью-Йорк), фестивалей искусств «Арт-Бдения» в Смоленске и «Крымская Альгамбра» в Симферополе, и др. Член Союза писателей Москвы.
Первая литературная публикация – в 1992 году в газете «Гуманитарный Фонд»[1]. Публиковалась в журналах «Плавучий мост»[2], «Золотой век», «Черновик», «Кольцо А», «Крещатик», «Юность», «Волга», «Гвидеон», «Митин журнал», в антологии «Самиздат века», Антологии современной русской литературы «Crossing Centuries: The New Generation in Russian Poetry» и др. Стихи переведены на английский, китайский, украинский, французский языки. Автор энциклопедических статей по истории русской литературы в интернет-энциклопедии «Кругосвет», в «Энциклопедии для детей» издательства «Аванта-плюс», статей и эссе в журналах «Литературное обозрение», «За семью печатями», газетах «Гуманитарный Фонд», «Культура» и др. Автор книг стихов «Уроки риторики», «Кануны»[3], «Голос и звук», сборника прозы «Панцирь воздушной креветки», участница обоих сборников (1997 и 2023 годов) группы «Полуостров».
«Очень интересный московский поэт Мария Максимова, публикации которой в 2001 году автору этих строк неизвестны вообще. И хуже от этого читателям, а не Максимовой». Александр Уланов.[4]
«Стихи Марии Максимовой я услышал впервые в начале 90-ых и до сих пор помню их интонацию, заклинательную, завораживающую, заставляющую остолбенеть и слушать… Максимова... стремится к точности и ясности изложения, работая с расплывчатыми и темными вещами… Размышления о звуке и орудийности поэзии, строящей свое здание у нас на глазах, необыкновенно подходят к поэтике Максимовой… В ее стихах можно увидеть темные траектории страсти, отсылки к Аристотелю и Платону, свидетельства пристального прочтения Библии или европейской классики...» Вадим Месяц[5]