Наапе́т Куча́к (арм. Նահապետ Քուչակ; точные даты рожд. и смерти неизв.[1], ум. предположительно в 1592 году[2][Комм 1]) — армянский поэт XVI века[1][3]. Один из первых армянских ашугов[4][5].
Достоверных сведений о жизни поэта нет. Родился на рубеже XV—XVI веков[4] в селе Хараконис[1], расположенном близ Вана. Уже при жизни обрёл большую популярность среди народа.
Писал айрены — песни-четверостишия о любви, изгнанниках, а также на философские темы[1]. Однако достоверно ему принадлежат лишь около 10 произведений[4]. С конца XIX века рядом арменоведов неверно были приписаны Кучаку большая часть анонимных айренов. Данный подход был опровергнут М. Абегяном уже в 1920-х годах[4]. Несмотря на это, от его имени были изданы и переведены большинство анонимных айренов. Авторство Кучака в них лишь символично и условно[4].
Айрены — это древняя форма армянского стиха. Большинство из них посвящены любви — земной и свободной от всяких догм. Поэт касался темы страдания народа, социального неравенства, в «айренах скитаний» скорбел об армянах-изгнанниках, в «айренах раздумий» философски осмысливал события и судьбы людей. Эта демократическая и гуманистическая поэзия,— антифеодальная по своей направленности, былa вызовом средневековому догматизму[2].
Однажды по улице шел я домой.
Вдруг череп, смотрю, на дороге лежит.
Ударил ногой я по кости пустой,
Вдруг череп в лицо мне улыбку кривит
И кость говорит мне такие слова:
«Эй, слушай, что делаешь ты, удалец?
Вчера я лишь был, как твоя голова,
А нынче настиг меня горький конец!»
Предлагаемые, как образец, песни принадлежат двум поэтам-певцам: Нахапету Кучаку, жившему в XVI веке, вероятно (судя по языку песен) в окрестностях Эгины, и Саят-Нова, родившемуся в Тифлисе в 1719 году, писавшему стихи на разных языках (сохранились его песни армянские и турецкие, грузинские - затерялись), пользовавшемуся при жизни огромной популярностью в народе и убитому персами при взятии Тифлиса в 1795 г. Стихи обоих этих ашугов, распевавшиеся авторами, под аккомпанемент «каманчи» (народный музыкальный инструмент), на базарах, на свадьбах на разных общественных собраниях, достигают, бесспорно, той «эфирной высоты», которой Фет изумлялся в поэзии Гафиза.