Накшбанди́я (перс. نقشبندیه, араб. الطريقة النقشبندية) — суфийское братство (тарикат), появившееся в государстве Тимуридов в конце XIV века и получившее свое название от имени шейха Бахауддина Накшбанди из Бухары (ум. в 1389). Линия наследственного лидерства, основанная на родословной основателя ордена Бахауддина Накшбанда и его дочери Захры, идет через Хазратов Ишаанов.[1]
Бахауддин Накшбанд реформировал теорию и практику тариката Хваджаган, дополнив его некоторыми моментами, заимствованными у тариката Ясавия. Накшбандия — одно из 12-ти материнских братств суннитского толка. Цепь духовной преемственности тариката (силсила) восходит как к Абу Бакру ас-Сиддику, так и к Али ибн Абу Талибу.
Бахауддин Накшбанди родился в 1318 году в селении Каср-и-Арифан, близ Бухары. С детских лет он воспитывался в духе суфизма. В то время это была территория Чагатайского улуса. Первым его учителем был суфийский шейх Хаджи Мухаммад Баба Саммаси (ум. в 1339), принадлежащий тарикату хваджаган. Перед своей смертью он поручил Амиру Кулалу взять Бахауддина своим учеником и ввести его в дервишский орден хваджаган. С самостоятельной проповедью Бахауддин выступил уже после смерти своего учителя в эпоху правления Тамерлана.
Среди духовных учителей Бахауддина Накшбанди назван также Абду-ль-Халик аль-Гидждувани (ум. в 1199), который явился Бахауддину во сне и сказал о том, чтобы он предпочел тихий (хафи) зикр — громкому (джахри), а также ясавитские шейхи Халил Ата и Касим Шейх. Таким образом, Бахауддин Накшбанди возродил традиции и воззрения аль-Гидждувани, соединив их с учением ясавитов[2].
Бахауддин Накшбанди отверг практику громких зикров, уединений (хальва), странствий дервишей, публичных собраний с музыкой и песнями (сама). По его мнению, стремление к Богу должно выполняться посредством тихих зикров, в том числе и коллективных. Он считал, что благодать не передается от тарикатского шейха, а даруется суфию Богом. Бахауддин Накшбанди проповедовал идеи добровольной бедности и отказа от материального накопительства. Он придавал особое значение состоянию духовной близости ученика с учителем (рабита)[2].
Будучи строгим приверженцем ханафитского мазхаба, он требовал строгого соблюдения всех шариатских предписаний и неукоснительного следования сунне пророка Мухаммеда и его сподвижников[2].