Русское заграничное церковное собрание (Всезаграничное русское церковное собрание) — собор русского православного духовенства и мирян, оказавшихся в эмиграции после поражения Белого движения в Гражданской войне, прошедший 21 ноября — 3 декабря 1921 года в Сремских Карловцах в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев. В дальнейшем в литературе часто именовался Первым Всезаграничным церковным собором или Первым всезарубежным собором, другие названия: Карловицкий собор[1][2][3][4] и Карловацкий собор[5].
По мнению историка начала XXI века Андрея Кострюкова, ошибкой руководства лидеров русской церковной эмиграции «было то, что к участию в Соборе с правом голоса было привлечено значительное количество политиков-монархистов. Не было собрание и представительным, так как помимо избранных членов правом голоса на Соборе обладали и лица, лично приглашенные митрополитом Антонием»[6].
На соборе был заслушан «Наказ Собору», приняты Обращение к воинам русской армии, Послание чадам Русской православной Церкви, в рассеянии и изгнании сущим, а также Послание к Генуэзской конференции с призывом не допускать на эту конференцию представителей советского государства[7]. Ряд заявлений Собора носил чисто политический характер, в частности призыв к восстановлению на российском престоле «законного православного царя из дома Романовых» и прямой призыв к мировым державам оказать помощь для вооружённого свержения режима в РСФСР, отражая настроенность участников собора сопротивляться большевизму[8]. Такие решения были приняты благодаря политически настроенным мирянам, имевшим на Соборе равный голос с клирикам и архиереями. Для эмиграции это стало началом споров и разногласий, а для большевиков — лишним поводом к нажиму на патриарха Тихона[9].
Собор образовал Высшее русское церковное управление за границей (ВРЦУ) под председательством митрополита Антония (Храповицкого) (бывшего Киевского), которому было усвоено звание заместителя патриарха. ВРЦУ состояло из архиерейского Синода и Высшего Церковного Совета и претендовало на возглавление церковной жизни всего русского зарубежья.
Митрополит Евлогий (Георгиевский) вспоминал, что перед голосованием соборного «Послания чадам Русской Православной Церкви, в рассеянии и изгнании сущим» велись «долгие и жаркие дебаты в продолжении двух-трёх заседаний». Сам Евлогий уговаривал наиболее влиятельных монархистов — членов Собора: «Поберегите Церковь, патриарха. Заявление несвоевременно… А как мы отягчим его положение! Патриарху и так уже тяжело». Однако при голосовании 2/3 участников Собора высказались за предложенное обращение к русскому народу, 1/3 — против. 34 члена Собора, в том числе митрополит Евлогий, остались при особом мнении и подали мотивированное заявление, в котором отмечалось, что «постановка вопроса о монархии с упоминанием при том и династии носит политический характер и, как таковая, обсуждению церковного собрания не подлежит, посему мы в решении этого вопроса и голосовании не считаем возможным принять участие»[10].