Саманьяпала-сутта (пали Samaññaphala Sutta, «Плод созерцательной жизни») — вторая сутта сборника Дигха-никая, входящего в буддийский свод священных текстов — Палийский канон.
В этой сутте рассказана история царя Магадхи Аджатасатту, который задал шестерым индийским духовным лидерам вопрос о реальной пользе монашеской жизни. Не удовлетворившись полученными ответами, царь спросил об этом Будду[1].
Кроме того, через повествование о совершённом царём Аджатасатту злодеянии (убийство отца, царя Бимбисары) и его последствиях (психическое расстройство, паранойя и кармические препятствия), в сравнении со взглядами других современных Будде учителей (аморализм, фатализм, материализм, этернализм и агностицизм) проиллюстрированы буддийские представления о заслугах и камме.
Выслушав ответ Будды, Аджатасатту принял у него прибежище и выразил раскаяние в убийстве отца. Будда не произнёс ни слова упрека, но после ухода царя сообщил монахам, что если бы Аджатасатту не был виновен в отцеубийстве, он реализовал бы первый плод Пути[2].
Однажды в полнолуние на упосатху царь Магадхи Аджатасатту, который был в настроении послушать проповедь, спросил своих министров, есть ли какой-нибудь достойный учитель, «который мог бы доставить отраду нашему сердцу». Министры предположили царю посетить шестерых высокочтимых наставников, которых царь безмолвно отверг. Он обратился к своему врачу Дживаке, и тот посоветовал посетить Будду, который в то время вместе с 1250 монахами гостил в его манговых рощах[1].
Царь приказал усадить своих жён на пятьсот слоних, сам сел на слона и отправился в рощу. Прибыв на место, он внезапно ощутил тревогу и страх, так что волосы на его теле встали дыбом. Он заподозрил, что врач обманывает его и заманивает в ловушку, поскольку из рощи не доносилось ни звука, хотя там должно было находиться свыше 1000 человек. Дживака успокоил царя и посоветовал ему идти в беседку, где горят факелы. Увидев Будду, который сидел в беседке в окружении своих учеников, царь поприветствовал его. Он удивился безмятежности монахов и пожелал, чтобы его сын Удайи Бхадда обладал таким же спокойствием и самообладанием[1].