Христиан Томазий (Томазиус, нем. Christian Thomasius; 1 января 1655, Лейпциг, Германия — 23 сентября 1728, Галле, Германия) — немецкий философ и юрист[5][6], деятель Просвещения. Одним из первых среди немецких философов начал последовательно писать и выступать с лекциями по юриспруденции на немецком языке (1687), заложив основы немецкой философской терминологии. Основатель первого научного журнала «Ежемесячные беседы» (die Monatsgespräche) (1688—1690) на немецком языке для общего образования; принимал участие в создании Университета Галле (1694)[7][8]. Внёс существенный вклад в изменение общественного мнения относительно охоты на ведьм и во многом способствовал началу её официального запрещения в Германии[9].
Христиан Томазий был старшим сыном лейпцигского профессора философии Якоба Томазия. Получив основательное домашнее образование под руководством отца, в 1669 году он поступил на философский факультет Лейпцигского университета и уже спустя несколько месяцев смог получить научную степень бакалавра, а в январе 1672 года — магистра (magister atrium). Под влиянием лекции своего отца о «De jure belli ac pacis» Гуго Гроция и «Jus naturae et gentium» Пуфендорфа, Христиан Томазий обратился к изучению юриспруденции, и с 1675 года обучался в университете Франкфурта-на-Одере под руководством Иоганна Фридриха Ретца и Самуэля Штрика. В 1678 году вышла его диссертационная работа «De Iure Circa Frumentum», и в следующем году он получил степень доктора права, после чего некоторое время сам читал лекции по праву.
Вернувшись в 1679 году в Лейпциг, Томазий начал адвокатскую практику и в качестве приват-доцента читал лекции по естественному праву. Под воздействием трактата Пуфендорфа «Apologia pro se et suo libro» 1674 года он окончательно сменил свои прежние взгляды, решительно порвав с ортодоксальным и в целом церковно-фундированным пониманием естественного права[10]. В 1681 году Томазий занял кафедру естественного права Лейпцигского университета[11] — назначение, которое он, очевидно, понял как своего рода одобрение его взглядов и, вероятно, даже как карт-бланш для утверждения автономности научного дискурса на основе доказательных и разумных принципов, без учёта теологической проблематики. Отвергая зависимость светского начала от религиозного, прежде всего — в практической жизни, он провозглашал также новое понимание задачи и метода наук, фактически выступив против сложившегося статус-кво конфессиональной эпохи.