Убе́жища в язы́ческих хра́мах (др.-греч. ἄσυλον, лат. asylum, убежище, приют; отсюда азиль или асиль[1]) — принадлежали к явлениям сакрального права: этим именем назывались, прежде всего, святилища, считавшиеся неприкосновенными (др.-греч. ἄσυλον = лат. sacrosanctus) со всем принадлежащим им имуществом (алтарями, статуями богов, драгоценностями и прочим)[2]. Кроме святилищ, правом асилии могли обладать и другие места, в связи с чем можно выделить три основных вида асилии[3]:
1) асилия, которая даётся только святилищу в связи с реорганизацией местного обряда в общеэллинское празднество. Так, остров Кос добивался признания праздника в честь Асклепия общеэллинским и асилии святилища бога;
2) асилия дается всему городу и его хоре, что уже выходило за рамки древней традиции, запрещавшей насилие только в местах отправления культа. Самый яркий пример — Магнесия-на-Меандре, которая просила полисы и монархов признать праздник Артемиды Левкофриены общеэллинским и асилию всего города и хоры;
Даже во время военных действий (по крайней мере греков с греками) храмы считались неприкосновенными, вследствие чего они служили государственными сокровищницами и даже местом сбережения частного имущества[2].
Они служили также убежищем для преследуемых, ищущих помощи и защиты и даже преступников: увести силой от статуи бога или алтаря лицо, ищущее защиты, считалось преступлением. Исключения допускались по отношению к лицам, подвергнутым атимии или осуждённым на смерть, хотя в Спарте щадили и таких лиц[2].
Неприкосновенным считался человек и в том случае, если он, выходя из храма, поддерживал осязаемую связь с алтарём. Так, приверженцы Килона, искавшие спасения в храме Афины, сочли безопасным выйти из храма, держась за верёвку, привязанную к подножию статуи, и были вне опасности до тех пор, пока веревка у храма Евменид случайно не оборвалась: только тогда подсудимые были объявлены вне религиозного закона и перебиты (Plut. Sol., 12). Бывали случаи нарушения этого священного права, но в общем святыня убежища считалась ненарушимой, и если случайные нарушения не карались законом, то потому, что верили в возмездие со стороны оскорблённого божества[2].