Отто Рейнгольд Людвиг фон Унгерн-Штернберг (Otto Reinhold Ludwig von Ungern-Sternberg; 5 (16) августа 1744, имение Старый Кустгоф[эст.] — 3 (14) августа 1811, Тобольск[2]) — крупнейший землевладелец острова Даго рубежа XVIII и XIX веков, камергер польского короля Станислава Понятовского. Подозревался соседями и недоброжелателями в морском разбое[3]. В 1804 году признан виновным в убийстве и сослан в Сибирь.
Родился на мызе Альт-Кустгоф (нем. Alt-Kusthof) в семье барона Рейнгольда-Густава Унгерн-Штернберга (1714—1787) и баронессы Кристины-Софии Розен (1719—1797). Родителям принадлежали мызы Линден, Эрастфер и Кораст. Прослушав курс лекций по праву в Лейпцигском университете (1766—1767), поступил на службу в голландский флот капитаном[4]. Позднее рассказывал, что в Мадрасе был задержан англичанами (по обвинению в шпионаже) и выслан в Европу.
По возвращении из плаваний поступил на службу к польско-литовскому монарху. В его свите посетил Петербург, где вступил в масонскую ложу «Астрея»[5]. В 1772 году в имении Пальмс женился на баронессе Магдалене-Шарлотте фон дер Пален (1749—1829), сестре будущего петербургского генерал-губернатора.
Унгерн-Штернберг в 1781 году приобрёл за 50000 рублей у своего товарища по университету, графа Стенбока, имение Гогенгольм[нем.] на острове Даго, а в 1796 году у его брата (шурина Г. Р. Державина) — обширную мызу Гроссенгоф[эст.]. Для закрытия этих сделок распродал родительские имения в материковой Эстляндии. После покупки имения Путкас[эст.] (1799) в руки Унгерн-Штернберга перешёл почти весь остров Даго. В этом уединённом и малопосещаемом уголке Прибалтики он сумел создать небольшую верфь и выстроить частный торговый флот[3]. Он основал судостроительные мастерские в Большой гавани, превратив её в главный центр судостроения на острове, который был впоследствии расширен и модернизирован его сыном и внуком[6].
Барон рассчитывал на получение от правительства субсидии на содержание старинного маяка Дагерорт, однако средства поступали не регулярно и не полностью, а после смерти Екатерины II и вовсе перестали выплачиваться, вынудив барона свернуть эксплуатацию маяка. Из-за обилия рифов в этих водах участились кораблекрушения, причём за спасение команды и груза судов барон удерживал солидную долю спасённого (которую прятал на чердаке своей усадьбы). Недруги Унгерн-Штернберга (включая влиятельных Стенбоков[7][8]) распускали слухи о том, что барон занимается морским разбоем и специально зажигает огонь на маяке таким образом, чтобы заманить капитанов на рифы[9].