Из Википедии, бесплатной энциклопедии
Перейти к навигации Перейти к поиску

Мария Кристина Мена (позже Мария Кристина Чемберс; 3 апреля 1893 г. - 3 августа 1965 г.) была автором одиннадцати рассказов, пяти детских книг и научно-популярной статьи. Она наиболее известна своими рассказами, опубликованными в основном в журнале The Century Magazine и American Magazine с 1913 по 1916 год. С возобновлением интереса к истории литературы чикано и публикацией всех ее рассказов в сборнике рассказов Марии Кристины Мена, она работа теперь получает большее внимание. [1]

Биография [ править ]

Мена родился в Мехико во время режима президента Порфирио Диаса . Она получила раннее образование в английской школе-интернате, где она свободно говорила на испанском, английском, французском и итальянском языках. Позже Мена выучила шрифт Брайля и перевела художественную литературу на этот язык в рамках своей работы по защите интересов слепых; она перевела множество произведений, в том числе собственную детскую литературу. [2] Дочь «политически влиятельной и общественно известной» семьи, [ необходима цитата ], она была отправлена ​​в Нью-Йорк в 1907 году, чтобы избежать политической напряженности, которая привела к мексиканской революции . Шесть лет спустя Мена опубликовала свои первые рассказы в журнале The Century Magazine иАмериканский журнал . Она продолжала писать для них до 1916 года, когда вышла замуж за драматурга и журналиста Генри Келлета Чемберса . Между 1916 и 1942 годами Мена не писала никаких работ, за исключением своей посмертно опубликованной переписки с Д. Г. Лоуренсом . В 1942 году Мена издала первую из пяти детских книг под своим женатым именем, Мария Кристина Чемберс, последняя из которых была опубликована в 1953 году. Ее последняя публикация в The Texas Quarterly «После обеда в Италии с Д.Х. Лоуренсом» была напечатана годом раньше. ее смерть в семьдесят два года. [3]

Есть биографии, написанные Эми Доэрти и Луисом Лилом, которые различаются тем, как они изображают Мену и ее работы. В то время как биография Доэрти подчеркивает успех Мены как мексиканской писательницы, которая публиковалась в англоязычных издательствах [периодических изданиях], ориентированных в основном на белую публику, биография Леал подчеркивает противоречия в ее технике изображения мексиканцев. Доэрти изображает Мину как «интерпретатора и критика», чья литература смогла насытить очарование Америки мексиканцами. Она структурирует свое изображение Мены, перечисляя рассказы, которые написала Мена, называя журнал, в котором представлена ​​работа, а затем следует краткое изложение тем, преобладающих в этой конкретной работе.Обширный список, который она составляет, производит ошеломляющее впечатление, создавая у читателя впечатление, что Мена была очень плодовитым писателем.[4] Изображение Мены Леалем ставит под сомнение это представление.

Леал отмечает, что из-за того, что Мена использовала свое женское имя Чемберс, Мена была упущена из виду как писательница чикано, пока такие писатели, как Раймунд Паредес, не обнаружили некоторые из ее историй. Паредес раскритиковал снисходительное отношение Мены к индейцам в Мексике. Он называет Мину «талантливым рассказчиком, чья чувствительность, к сожалению, была склонна к сентиментализму и драгоценности». Лил интерпретирует комментарий Паредеса, чтобы передать, что «приличия» Мены в изображении тяжелого положения индейцев заставили ее работы иметь «банальное и снисходительное» отношение к индейцам. Как следствие, Леал утверждала, что ее работе не хватало необходимой силы против правящего класса Мексики. ЛеальПрезентация Мены ограничивает свой успех ее многочисленными публикациями на конкурентном рынке и подчеркивает ее недостатки в попытке исправить искажение индейцев в художественной литературе, циркулирующей в США.[5]

Журнал Century [ править ]

Мена достигла аудитории преимущественно белых американцев среднего и высшего класса, написав для журнала The Century Magazine , который по качеству и количеству был одним из ведущих ежемесячных периодических изданий общего назначения в то время. [ необходима цитата ] Рост иммиграции в начале двадцатого века бросил вызов ученым читателям журнала, которые боролись за своеобразную национальную идентичность; Редакторы Century в ответ опубликовали художественную литературу, которая поощряла ксенофобию и домашнюю однородность, или то, что они называли «общим качеством». Статьи в Centuryпродвигал экзотический и унизительный взгляд на иностранные культуры посредством сосредоточения внимания на негативных стереотипах; фотографии и иллюстрации придали этим изображениям кажущуюся аутентичность. Мнение о том, что Мена поддерживала точку зрения Сенчури, опровергается завуалированными социальными комментариями ее рассказов и, более явно, ее письмами в редакцию, в которых она борется за включение аутентичных элементов мексиканской традиции в свою работу. [6]

Основные темы [ править ]

Стереотипы [ править ]

В своих рассказах Мена использует сентиментальные стереотипы о мексиканских индейцах, белых мексиканцах и американских туристах. Она писала в то время, когда люди «настороженно относились к эпохе машин, в которую, как многие думали, вступают США», так что «комментаторы все больше обращали внимание на индейцев по обе стороны границы как на противоядие от бездушного импульса современности». [7] По словам Иоланды Падилла, «рассказы Мены часто приписывают индейцам красоту, безмятежность и мудрость, отражающую такие чувства». Мена часто описывает местных жителей Мексики как незрелых детей или животных. [8] Например, в «Иоанне Божьем» Долорес изображена как «болтающая белочка жены». [9]Мена вспоминает концепцию благородного дикаря, описывая голос Петры «со всей его нежностью, несущей намек на варварскую грубость» или раскрывая мысли мисс Янг о своих мексиканских хозяевах как о «более теплых, диких людях, с галантными жестами и томными улыбками». «Золотой туалетный столик». [10]

Хотя критики обычно отвергают Мену как «местного цветного» автора «подобострастных» персонажей, Мена деконструирует эти стереотипы, используя их для критики своих сторонников. [11] В «Золотом наборе тщеславия» Дон Рамон говорит об индейцах: «Мы используем уменьшительное, потому что любим их». [12] Как объясняет Т. Араб, «искажение Дон Рамоном Индио продолжается серией этнических обобщений, которые подчеркивают стереотипы о коренных народах США и высшими классами Мексики как о нецивилизованных, эмоциональных, иррациональных и детских» . [13]Точно так же в «Воспитании Попо» Алисия Черри оценивает мексиканский образ жизни в американском масштабе: «Летний флирт нашей счастливой страны просто не может быть акклиматизирован к югу от Рио-Гранде. У этих людей отсутствует необходимая невозмутимость ума… ». [14] Араб комментирует «акцент Мены на туристическом отношении Алисии, а также на ее интерес к потреблению» и объясняет, что «В конце истории Мене удается продемонстрировать культурную близорукость своих белых персонажей, позволяя им озвучивать свое собственное этническое Я». важность. [15] Легкомыслие и покровительственный характер Алисии и Дона Рамона уменьшают авторитет их стереотипного взгляда на коренных жителей Мексики.

Несмотря на такие отсылки, как мисс Черри к «живописной атмосфере» Мексики в «Воспитании Попо», персонажи Мены явно избегают ограничиваться этими стереотипными рамками. [16] Попо не вписывается в концепцию «летнего флирта» Алисии Черри, и в конечном итоге он отказывается быть обрамленным губами Алисии, либо обманчивыми словами, исходящими от них, либо настоящим поцелуем. Более очевидно, что Петра в «Золотом наборе тщеславия» восстает против желания мисс Янг превратить свою «живописность» в товар, отказываясь фотографироваться, а Сеньорита в «Виноградном листе» вымазывает свое лицо на уважаемой картине, которая буквально поставила бы ее фигура в рамке. Даже внутри картины смазывание лица создает «грубую потертость, которая в некоторых местах перекрывает правильно нарисованную рамку зеркала». [17]Маргарет Тот объясняет: «Мена неявно дестабилизирует статус образа как носителя истины. То есть она выставляет изображения - включая фотографию, которая имеет тенденцию нести объективную ценность истины - как манипулируемые, предвзятые и, следовательно, подозрительные ». [18] Подобно тому, как кадры не могут содержать персонажей, стереотипы в конечном итоге не могут описать реальных людей.

Мена не верит, что изображения представляют что-то (особенно группу людей), и есть свидетельства ее неприязни во многих ее работах, например, в «Виноградном листе», где она тонко осуждает видение и искусство, особенно когда они используются для описания или представлять женское тело. Более того, в этой статье утверждается, что Мена не «верит» в то, что искусство и изображения являются правдивыми представлениями реальности, и Тот сумел описать свою позицию, не будучи полностью предвзятым к собственному мнению. Этот источник может помочь вникнуть глубже и ответить на дополнительные вопросы о том, как Мена делится этими идеями через своих персонажей и насколько далеко заходит ее позиция против империализма. [19]

Мена также использует стереотипы для критики иностранного империализма, а именно капитализма. Рассказчик в «Золотом наборе тщеславия» заявляет, что «бизнес в умах мексиканцев находится во власти сантиментов», предполагая, что расположение всех мексиканцев противоположно бесстрастию капитализма. [12] Описание мисс Янг и ее туристической группы усиливает этот подтекст: когда они прибывают в гостиницу и им вежливо говорят: «Дом твой», а возмутительно грубый вход мисс Янг - это буквально «вторжение». «Коренное население буквально вытесняется с места и заселяется на периферию, а привилегированные путешественники бездумно занимают освободившиеся места». [20]Мена также поддерживает сохранение мексиканской культуры перед лицом иностранного посягательства в «Иоанне Божьем, водоносе», в котором типичный мексиканец Иоанн сопоставляется с его братом-капиталистом Тибурчио. Джон отвергает американскую водопроводную систему и отказывается участвовать в соревнованиях, чтобы завоевать расположение Долорес. И наоборот, Тибурчо жертвует своим телом, чтобы работать американскими насосами и забирать «серебряные монеты, заработанные потом своего тела». [21]Наблюдение о том, что «столица была для него местом», относится к «капиталу» как к центру торговли и как к настоящим деньгам. Джон, чье библейское имя сразу дает ему моральное превосходство, настроен против духа капитализма, «который приведет к разрушению традиционного образа жизни сообщества Индио и в конечном итоге сделает это сообщество культурно устаревшим». [22] В «Воспитании Попо» Алисия Черри воплощает эту разрушительную силу, когда она «[монополизирует] единственного члена этой семьи, с которым можно общаться». [23] Ее окрашенные волосы и скопление привязанностей Попо олицетворяют американский консьюмеризм и «преподносятся как сомнительные формы культурного колониализма из Соединенных Штатов». [24]

Красота и пластическая хирургия [ править ]

Тема красоты преобладает в рассказах Мены, особенно в ее ранних произведениях. Это отражает возросшую популярность пластической хирургии в Америке в 1910-е годы. [25] Однако хирургия век рекламировалась еще в 1884 году в Буэнос-Айресе и Рио-де-Жанейро; в 1891 г. в Гаване; в то время как в 1898 году Жак Жозеф хирургическим путем изменил носы в Берлине. [26] В своих рассказах Мена использует новые процедуры, импортированные из США.

Эрнестина в «Брак чудом», например, прибегает к пластической хирургии, чтобы удалить морщины и пятна, а также изменить свой нос и глаза, чтобы ее младшая сестра могла выйти замуж. Красота сестер Рамос важна для «экономического выживания». [27] На самом деле Шуллер утверждает, что «красота и рождение дочерей из высшего сословия являются основным социальным капиталом доньи Розалии». [28]Красота Клариты помогает ей найти богатого жениха, а «уродство» Эрнестины не дает ей выйти замуж. Кларита призывает сестру меньше морщить лоб, чтобы обрести мужа, предлагая Эрнестине оставаться бесстрастной и жертвовать своими эмоциями ради красоты. Действительно, Эрнестина с ужасом обнаружила, что после процедуры она больше не может улыбаться, даже после заверений врача в том, что это английский стиль. Однако Эрнестина не остаётся «бесстрастной», так как она ревностно исповедует религию. Она не выходит замуж, избегая семейной жизни, используя свою новообретенную красоту в своих духовных целях. Ее физическое преобразование также можно рассматривать как критику «старой элиты» Мексики, к которой принадлежит ее семья. Семья Рамос «изо всех сил пытается манипулировать внешним видом в своих интересах.До такой степени, что слуги несут накрытые тарелки, под которыми скрывается скудная еда. «Изощренный физический обман» Эрнестины можно рассматривать как последнюю попытку сохранить видимость.[27] Тем не менее, это желание поддерживать чувство превосходства можно рассматривать как нелепое (как в блюдах), а также как вредное для человека (Эрнестина не может улыбаться после операции).

Сходство, другие персонажи историй Мены используют хирургические методы, чтобы сохранить свою идентичность. В «Виноградном листе» маркиза удаляет родимое пятно, похожее на виноградный лист, чтобы, похоже, избежать наказания за убийство. По иронии судьбы, доктор описывает «изъян» как красивый. Эми Доэрти утверждает, что маркиза удаляет знак, чтобы защитить ее индивидуальность, то есть она «захватывает контроль над теми, кто пытается сделать ее… женским и мексиканским подданным». [29]Она не позволяет своему лицу отражаться в зеркале на портрете, а также не позволяет доктору или ее мужу узнать свою личность, не позволяя им полностью овладеть ею. Различные интерпретации истории (маркиза убила художника, и ее муж знает, ее муж не знает, или ее муж фактически убил художника) не позволяют даже читателю полностью понять ее. Режимы восстания женских персонажей Мены показывают «сдвиги в гендерных ролях во время мексиканской революции». [30] Эрнестина сбегает из семейной жизни благодаря своей красоте. Кармелита в «Колдун и генерал Биско» более прямолинейна и восстает «против социального диктата брака и семейной жизни», убегая со своим возлюбленным и превращаясь в революционера. [31]Тула в «Сыне тропиков» восстает, «делая динамитные бомбы из дверных ручек». [32] Как отмечает Шуллер, «более поздние истории Мены рассказывают о женщинах-революционерах, которые учатся использовать бомбы, а не хотят быть блондинками». [33]

Шуллер подробно анализирует рассказы Мены, «Золотой туалетный столик», «Виноградный лист» и «Чудо-брак» через призму влияния косметических продуктов и операций на главных героинь рассказов. Центральным аргументом этой статьи является утверждение Шуллера о том, что «индустрия красоты функционировала как громоотвод для расового мышления». [34]Шуллер определяет материализацию белизны как продукт неоколониализма в Мексике в прогрессивную эру Соединенных Штатов (около 1890 - конец 1920-х годов). В этой статье представлена ​​информация о зарождении косметической хирургии и освещены многие вехи отрасли, такие как первая программа обучения и отделение пластической хирургии, основанное в Мексике в 1944 году. Шуллер связывает долгую историю Мексики с косметической хирургией с историями Мены через анализ эти истории о красоте, которые, кажется, рассматривают ее как фундаментальный показатель расового богатства, и исследуют эти женские персонажи, которые соответствуют американской индустрии красоты в своих собственных терминах, что отмечает их как примеры мексиканского сопротивления модернизации под руководством Соединенных Штатов. Нить неоколониализма пронизывает всю статью;Шуллер рассматривает неоколониализм как ущерб мексиканскому обществу, поскольку влияние Америки было властным, и он пытался стереть мексиканскую идентичность и заменить ее такими же белыми лицами Севера, как американские пластические хирурги в Мексике распространяли белизну как товар среди тех, кто достаточно богат, чтобы принимать участие.

Женщины и романтика [ править ]

Мена часто использует романтику как инструмент, с помощью которого ее женские персонажи утверждают свою власть отчетливо женственным образом. В своем рассказе «Колдун и генерал Биско», например, Кармелита восстает против брака, шаг, который, по мнению некоторых критиков, «отражает все более активную роль женщин из разных слоев общества в мексиканской революции». [31] Кармелита провозглашает общую тему в работах Мены, что женщины достигают власти через любовь, описывая себя как «маленькую и слабую, как вы меня видите, не имеющую силы, кроме любви». [35] Критики действительно описали Мена как использующую действия женщин, чтобы сформировать свою точку зрения на отношения между Соединенными Штатами и Мексикой. [36]По мере того, как они постепенно становятся более мятежными и бросают вызов социальным нормам и обычаям, женские персонажи предоставляют Мене возможность критиковать мексиканскую классовую структуру, а также пограничные отношения между США и Мексикой. Самый явный пример этого можно найти в работе Мены «Эмоции Марии Консепсьон», где главный герой влюбляется в испанского матадора, постепенно устанавливая дистанцию ​​между собой и властью отца. В конце концов она восстает против идеи, что она должна быть полностью домашней и заботиться о своем отце, когда он станет стариком. Это изменение начинается незаметно: «Что это было за чувство, которое расширило прекрасные ноздри Марии Консепсьон и заморозило жертвенное сердце?» [37]- и завершается ее признанием, что она и ее брат пойдут против воли своего отца и посетят кульминационный бой быков. Повторяя многие истории Мены, способность персонажа восстать совпадает с ее способностью влюбиться в матадора.

«Эмоции Марии Консепсьон» также дают Мене возможность исследовать вопросы культурного непонимания в контексте романтики. Она критикует американское представление о латиноамериканцах как о бурных любовниках: «Она любила, не надеясь когда-либо прикоснуться к руке своего возлюбленного; и мысль о соприкосновении с его губами обеспокоила бы ее чувством оскверненной страсти - страсти всемогущей, но в то же время все тонкой, нематериальной и далекой по сравнению с тем, что Север слишком самоуверенно предполагает, чтобы читать в тлеющих глазах Юга » [38]- тема, которая также нашла отражение в рассказе «Воспитание Попо», где Алисия Черри упоминает, что «летний флирт нашей счастливой страны просто не может быть акклиматизирован к югу от Рио-Гранде. У этих людей отсутствует необходимая невозмутимость ума, что может быть одной из веских причин, почему им не разрешают держаться за руки перед церемонией бракосочетания ». [14] Мена критикует общепринятые представления ее американских читателей о романтическом аспекте мексиканской культуры, пародируя людей, которые их придерживаются.

Мена представляет мексиканских женщин-подданных как новый женский идеал в прогрессивную эру Соединенных Штатов. [39] Мена формулирует взаимодействие мексиканских женщин с американскими идеалами с помощью «двойного голоса». В ее рассказе «Золотой туалетный столик» восхищение главной героини красотой американского туриста встречает «культурная нечувствительность и поверхностность этой новой североамериканской женщины». [40] Набор красоты представляет социальный идеал белизны Соединенных Штатов как высший и, таким образом, цветные женщины (особенно мексиканского происхождения) являются низшими, «представляемыми как сомнительная форма культурного колониализма из Соединенных Штатов». [41]Благодаря умному использованию языка, иронии и сатире в голосе рассказчика в своих рассказах Мена выступает против идеала превосходства белых женщин. В книге также анализируется история «Иоанн Божий, носитель воды» и то, как через образ Долорес Мена проблематизирует подчинение женщин в патриархальном обществе Мексики.

Язык [ править ]

Критики отмечали, что во многих рассказах Мены она «имитировала аромат испанского языка, воспроизводя на английском языке его синтаксические и идиоматические качества». [42] В рассказе «Рождение бога войны» рассказчик использует в начале и в конце рассказа высокий вариант английского языка с многословной и формальной структурой, заставляя (белого американца) читателя отождествлять себя с рассказчиком. как часть их культуры.

Когда рассказчик описывает древнюю ацтекскую легенду, рассказанную ее бабушкой, язык переключается на более испанский стиль с глаголами впереди, такими фразами, как «Наступила осень, и послеобеденное время стало окрашено в насыщенный красный цвет». [43] Мена также вставляет в эту историю испанские фразы, объясняя голосом рассказчика: «Я передаю конструкцию буквально потому, что она, кажется, несет больше аромата, который шел с этими фразами, когда я слышал их у фонтана с голубой плиткой. ». [44] В то время как вставка испанских фраз и структур предложений в отличие от высокой версии английского, которая обрамляет рассказ, создает уникальную местную атмосферу, некоторые критики говорят, что это сопоставление - это способ Мены «[c] преодолеть трудности посредничества между двумя культурами ».[45] Действительно, Мена голосом рассказчика предполагает, что она, возможно, не была удовлетворена полученным переводом: «Звучная образность этих хорошо запоминающихся фраз сильно теряет в моей попытке передать их на трезвом английском». [46] Обеспечивая оформление истории Уицилопочтили в контексте того, как она рассказывается, Мена подчеркивает различия между культурой целевого читателя и иностранностью Мексики.

В своих рассказах Мена демонстрирует твердое владение диалектом, выходящим за рамки простой структуры предложений. В «Воспитании Попо», например, она говорит Алисии Черри, блондинке из Америки, почти комично белый жаргон: «Я выбрала свой лучший тра-ля-ля стиль». [47] Таким образом, Мена использует язык, чтобы охарактеризовать свои творения и сделать их доступными или мгновенно читаемыми как культурный тип для своего читателя. Иногда эта доступность граничит со стереотипом, поскольку Мена также имеет тенденцию наделять своих индейских персонажей медленной, трудной речью, о чем свидетельствует ее рассказ «Иоанн Божий, Водонос», где «полифонические повествования Мены также означают статус класса. : как в простом, формальном, искреннем английском «Иоанн Божий, Перевозчик воды». [45]Однако критики предположили, что Мена использует феномен под названием «двойное голосование» или использует драматическую иронию, чтобы разоблачить неадекватность стереотипных представлений о мексиканцах, которые можно найти в ее работах. [48] Двойное озвучивание по определению Михаила Бахтина - это когда «[] автор преувеличивает то сильно, то слабо тот или иной аспект« общего языка », иногда резко обнажая его несоответствие объекту, а иногда и неадекватность. наоборот ». [49]

Ссылки [ править ]

  1. ^ См. Лил, Луис. «Мария Кристина Мена». Писатели чикано: Третья серия . Эд. Франсиско А. Ломели и Карл Р. Ширли. Словарь литературной биографии Vol. 209. Детройт: Гейл Групп, 1999. Литературный ресурсный центр. Гейл. ДЖОНС ХОПКИНС УНИВ (БИБЛИОТЕКА MSE). 14 декабря 2009 г. здесь .
  2. ^ Шуллер, Кайла. «Подтяжка лица: пластическая хирургия, косметика и розничная торговля белизной в работе Марии Кристины Мены». Журнал современной литературы (2009): с. 82-104. JSTOR. Интернет. 8 декабря 2014 г. < https://www.jstor.org/stable/pdfplus/10.2979/jmodelite.32.4.82.pdf?&acceptTC=true&jpdConfirm=true >.
  3. ^ См. Доэрти, Эми. Вступление. Собрание рассказов Марии Кристины Мены . Мария Кристина Мена. Хьюстон, Техас: Arte Publico Press, 1997. vii-l.
  4. ^ Доэрти, Эми. «Мена, Мария Кристина (1893–1965) ..» Энциклопедия латиноамериканской литературы Гринвуда [три тома]. Эд. Николас Канеллос. Санта-Барбара, Калифорния: Гринвуд, 2008. Коллекция электронных книг ABC-CLIO. Интернет. 9 декабря 2014 г.
  5. ^ Леал, Луис. «Мария Кристина Мена». Писатели чикано: Третья серия. Эд. Франсиско А. Ломели и Карл Р. Ширли. Детройт: Gale Group, 1999. Словарь литературной биографии Vol. 209. Литературный ресурсный центр. Интернет. 10 декабря 2014 г.
  6. ^ См. Доэрти, xvii-xxix.
  7. ^ См. Padilla, Yolanda (2004). Индийская Мексика: меняющееся лицо коренного населения в мексиканской американской литературе, 1910-1984 . Кандидат наук. диссертация, Чикагский университет, США - Иллинойс. Получено 10 декабря 2009 г. из журнала Dissertations & Theses: Full Text (Publication No. AAT 3149349).
  8. ↑ Падилья, 51.
  9. ^ Мена, Мария К., Сборник рассказов Марии Кристины Мены. Хьюстон, Техас: Arte Publico Press, 1997, 21.
  10. ↑ Mena, 1, 51.
  11. ^ Доэрти vii.
  12. ^ а б Мена, 3.
  13. ^ См. Араб, Т. Возвращение к культурной идентичности: работа женщин начала двадцатого века по сохранению культуры (Мария Кристина Мена, Гумишума, Суй Син Фар и Дочери Гавайев) . Кандидат наук. докторская диссертация, Университет Канзаса, США - Канзас. Получено 2 декабря 2009 г. из Dissertations & Theses: Full Text. (Публикация № AAT 3277878).
  14. ^ а б Мена, 59.
  15. ^ Араб, 38.
  16. ↑ Мена, 53.
  17. ↑ Мена, 91.
  18. ^ См. Тот, Маргарет. «Обрамление тела: империализм и визуальный дискурс в короткометражном художественном произведении Марии Кристины Мены». Наследие 26.1 (2009): 92-118. Проект MUSE . Библиотека Милтона С. Эйзенхауэра, Балтимор, Мэриленд, 11 июня 2009 г.
  19. ^ Тот, Маргарет А. «Обрамление тела: империализм и визуальный дискурс в короткометражном художественном произведении Марии Кристины Мены». Наследие 26.1 (2009): 92-118. ProQuest. Интернет. 10 декабря 2014 г.
  20. ^ См. Тот.
  21. ↑ Мена, 23.
  22. ^ Араб, 23.
  23. ↑ Мена, 52.
  24. ^ См. Рич, Шарлотта. «В высшей степени оригинальная страна янки: драматическая ирония и двоякое звучание как культурная критика в художественной литературе Марии Кристины Мены» Legacy 18.2 (2001) 205-215.
  25. ^ См. Шуллер, Кайла. «Подтяжка лица: пластическая хирургия, косметика и розничная торговля белизной в работе Марии Кристины Мена». Журнал современной литературы 32.4 (2009): 82-104.
  26. ^ См. Паттерсон, Томас Дж . Индекс пластической хирургии Паттерсона: с 1864 г. по 1920 г. до н.э. Балтимор: Wliilams & Wilkins Co., 1978; и Гилман, Сандер Л. Создание красивого тела: культурная история эстетической хирургии . Принстон: Издательство Принстонского университета, 1999.
  27. ^ а б Шуллер, 94.
  28. ^ Шуллер, 91.
  29. ^ Доэрти, xlii.
  30. ^ Доэрти, XXX.
  31. ^ а б Доэрти, xliii.
  32. ↑ Мена, 145.
  33. ^ Шуллер, 100.
  34. ^ Шуллер, 85.
  35. ↑ Mena, 109.
  36. ^ Доэрти, XXXXIX.
  37. ↑ Мена, 34.
  38. ↑ Мена, 39.
  39. ↑ Рич, Шарлотта Дж. «« В высшей степени оригинальная страна янки »: Мария Криситина Мена и американская женственность». Превосходя новую женщину: мультиэтнические рассказы в прогрессивную эру. Эд. Кураторы Университета Миссури: Колумбия. Университет Миссури. 2009. 136-156 Print.
  40. ^ Рич, 140.
  41. ^ Рич, 138.
  42. ↑ Паредес, 55.
  43. ↑ Мена, 67.
  44. ↑ Мена, 64.
  45. ^ a b Доэрти, xxvii.
  46. ↑ Мена, 65.
  47. ↑ Мена, 61.
  48. ↑ Rich, 205.
  49. ↑ См. Бахтин Михаил Михайлович. «Рассуждение в романе». Диалогическое воображение: четыре очерка . Эд. Майкл Холквист. Пер. Кэрил Эмерсон и Майкл Холквист. Остин: Техасский университет, 1981. 259–422.