Обвиняемый был обвинен в областном суде в изнасиловании, в том, что в определенный день в 2004 году он вступил в половую связь с заявительницей, тогда еще девятилетней девочкой. В день совершения деяния еще не существовало законодательства, устанавливающего новую уголовную ответственность за изнасилование [1] . Обвиняемому было предъявлено обвинение в изнасиловании по гражданским правилам.
Доказательства выявили, что обвиняемый вставлял свой пенис не во влагалище заявительницы, а в ее задний проход. Государство утверждало, что обвиняемый должен был быть признан виновным в совершении непристойного нападения по общему праву, потому что с точки зрения применимых в то время норм общего права такое поведение не квалифицировалось как изнасилование, а только как непристойное нападение. В то время изнасилование по общему праву могло быть совершено только в том случае, если обвиняемый совершил сексуальное проникновение во влагалище заявительницы.
Однако неожиданно мировой судья постановил, что определение изнасилования в соответствии с общим правом является неконституционным, поскольку сексуальное проникновение в анус заявительницы наказуемо не как изнасилование, а только как непристойное нападение. Судья утверждал, что непристойное нападение является менее серьезным преступлением, чем изнасилование, и что осуждение за менее серьезное преступление является дискриминационным по отношению к заявительнице, поскольку не существует рациональных оснований, по которым проникновение без согласия женщины в анус, а не во влагалище, является преступлением. следует рассматривать не как изнасилование, а только как непристойное посягательство. Мировой судья также постановил, что мировой суд имеет право рассматривать конституционность нормы общего права и, при необходимости, изменять ее. Соответственно, судья признал обвиняемого виновным в изнасиловании.
Закон № 105 о внесении поправок в уголовное законодательство от 1997 года предусматривает, что магистрат не имеет полномочий налагать наказания по такому серьезному делу, как настоящее. Дело должно было быть передано в Верховный суд для назначения наказания. Это было сделано.
Высокий суд подтвердил решение мирового суда, но наложение наказания было отложено до утверждения Конституционным судом изменения в определении общеправового преступления изнасилования. [2]
Таким образом, Конституционный суд должен был решить, правильно ли поступили магистратский суд и Высокий суд, расширив определение изнасилования по общему праву на том основании, что старое определение было неконституционным.