Творчество Фейта Стратмана развивалось с начала 1990-х годов под влиянием художников неоавангарда 1970-х, таких как Майкл Ашер. Одной из характеристик многих его работ является акцент на вмешательстве в локацию и преднамеренный выбор формы с более низкой эстетической ценностью.
Его работа вращается вокруг вопроса: может ли художественный жест основываться на представлениях о выборе и принятии решений — позах тех, кто сталкивается с произведением? Может ли это принятие решений и бесконечная приостановка времени, связанная с этим, стать конструктивным материалом (Морган Марлет описывает это в своей магистерской диссертации о работе Вейта Стратманна в городском пространстве как «приостановка пространства для приостановки времени»).
Если политическое действие возникает в процессе принятия решений, может ли встреча с искусством вызвать постоянное колебание между политическими и художественными жестами? Может ли художественный жест разрушить связность пространства, не затрагивая его физической целостности? Или создать «скобку» или создать лазейку в его значении, чтобы создать размытие статуса? Может ли это стать творческим делом?
Может ли работа художника быть дефлектором? Может ли искусство быть отправной точкой наблюдения, а не тем, что наблюдается?
Работа Стратманна часто выполняется в общественных местах и для них. Наличие объекта в публичном пространстве не обязательно придает этому объекту определенный статус. Встреча с объектом в публичном пространстве не навязывает обществу никакого особого статуса или поведенческого кода. И зритель, и просматриваемая работа определяют характер и качество этой встречи. Таким образом, публичное пространство представляет собой идеальное место для постановки вопросов и способ превратить свое хрупкое состояние в творческий материал.
Личная история Файта Стратманна также лежит в основе его работы в публичном пространстве и, несомненно, обусловила социальные проблемы, лежащие в основе его линии вопросов. Родившись в Германии, он переехал во Францию в 1981 году. Это смещение его личной «территории» и фокуса с общего чувства «принадлежности» (в Германии) к острому осознанию «непринадлежности» (во Франции) переориентировало его восприятие. пространства, территории, разделения и принадлежности. Он начал исследовать возможности влияния на свое пространство, фактически не изменяя его. Осознание границ своего пространства вызвало вопрос: как можно сделать границы проницаемыми? Как можно использовать междоузлия? Как эти территории можно скорректировать, видоизменить, трансформировать?