Оми́и (от др.-греч. ὁμοίως — «подобный»), также акакиа́не — одна из «партий» христианских богословов, сложившихся в ходе арианского спора IV века. Основной конфликт этого спора происходил между сторонниками (омоусианами) и противниками Первого Никейского собора 325 года, к которым наряду с омиями принадлежали омиусиане, македониане и аномеи, условно называемых арианами. В отличие от остальных арианских течений, омийство не отличалось доктринальной или философской строгостью и идентифицируется по своим лидерам. На первом этапе арианского спора лидерами этого течения были епископы Евсевий Кесарийский (ум. в 340 году) и Евсевий Никомедийский (ум. в 341 году), затем Акакий Кесарийский (ум. в 366 году), по которому течение получило своё второе название. Большинством современных исследователей омийское богословие прослеживается начиная с 357 года, во II сирмийской формуле. В дальнейшем известно 12 омийских символов веры[1].
По мнению российского историка церкви В. Н. Самуилова, омийское богословие берёт начало во взглядах Евсевия Кесарийского, которые хотя и не были заимствованы у Ария, но являются существенно субордиционистскими. Называть омиев арианами можно лишь потому, что в основе их богословия лежало существенное подчинение Сына Отцу. Основной задачей Евсевия при построении своей системы было избежать противоречия с идеей о единстве Бога, в связи с чем изначальной сущностью, возвышенной над всеми остальными, им признавался только Бог Отец. Только он может быть первоначалом таких свойств, как бессмертие, невидимость, премудрость и благость. Он совсем не может передать свою сущность другим и не может быть сопоставлен с миром или вступить с ним в какое-либо отношение. Поэтому возникла необходимость в посреднике, которым стал Логос. Он произошёл по воле Отца непостижимым для людей образом, и в самом акте происхождения получил вместе с бытием и божество. Однако он не равен Отцу ни по сущности, ни по чести, ни по божеству, ни по славе. Это являлось следствием того, что не могут быть равны сущности связанные и не связанные с миром. Согласно приведённой Евсевием в трактате «Приготовление к Евангелию» аналогии, три лица Троицы можно уподобить небу, всё обнимающему, солнцу и луне[2].