Данаиды (фр. Les Danaïdes) — опера в 5 актах Антонио Сальери, написанная в 1784 году в жанре лирической трагедии, на либретто Лебланка дю Руле и Барона Чуди, которые, в свою очередь, адаптировали сочинение Раньери де Кальцабиджи.
Либретто «Гипермнестра, или Данаиды» было написано для Кристофа Виллибальда Глюка, но пожилой композитор, перенёсший два инсульта и в то время уже практически ничего не писавший, не смог выполнить заказ и попросил своего ученика и последователя Антонио Сальери принять этот труд на себя[1].
Сальери к тому времени был известнейшим композитором, признанным не только в Австрии, но и далеко за её пределами; но в сознании многочисленных французских поклонников Глюка никто не мог стоять рядом с великим реформатором; к тому же в Париже Сальери знали только как автора комических опер. Когда руководство Королевской академии музыки получило известие о том, что оперу вместо Глюка напишет Сальери, замену сочли неравноценной[2]. Высоко ценивший своего придворного композитора и убеждённый в том, что его сочинение не разочарует публику, император Иосиф II 31 марта 1783 года сообщил австрийскому послу в Париже графу Мерси-Аржанто, что опера написана «фактически под диктовку Глюка»[2]. В то же время император высказал собственное мнение о Сальери: «Я полагаю, что, если ему не помешают интриги, этот молодой человек — ученик Глюка, написавший несколько превосходных партитур, — будет единственным, кто сможет заменить его, когда придет срок». Мерси, передавая сообщение императора руководству Парижской оперы, интерпретировал его таким образом, что первые 2 акта написаны Глюком, остальное — под диктовку Глюка[2].
Сюжет оперы был основан на древнегреческом мифе о царе Данае и его дочери Гипермнестре; в различных вариациях этот сюжет многократно использовался древнегреческими драматургами, а в новое время — оперными либреттистами, в том числе Пьетро Метастазио, на чьё либретто Глюк в 1744 году написал оперу «Гипермнестра»[3]. В опере Сальери, однако, традиционный конфликт дочернего долга и чувства женщины претворяется в глобальную проблему преступления и наказания[4]. Многочисленные хоровые сцены представляют именно этот конфликт в экспрессивном столкновении сторон. Кульминацией оперы стала финальная сцена: идея неотвратимости возмездия выражена в ней, пишет М. Мугинштейн, «с устрашающим величием»[5].