Дева-воительница, женщина-воин — архетипичный образ, женский персонаж, зачастую королевской крови, которая обладает сильным характером и занимается типично «мужским» делом, обычно войной (хотя порой и ремеслом). Антиподом ей является другой штамп — беспомощная дева в беде.
По средневековой литературной традиции дева-воительница, лишаясь невинности, лишалась и своей воинской силы, становясь обычной женщиной. Тем не менее, это условие соблюдения девственности не обязательно встречается. Также не является обязательной принадлежность к королевскому роду, хотя в классических примерах выполняются оба требования. В древних легендах встречается мотив сватовства героя к подобной деве, которая соглашается на брак только под условием, что он превзойдёт её в типично мужских боевых искусствах — причём она оказывается настолько сильной, что жених может победить её только хитростью.
Общепринятых гипотез об истории происхождения данного женского образа, его предпосылках и развитии нет. Существует несколько разных версий происхождения, а также и мнений о том, насколько значимой подобная концепция была вообще.
Например, Пегги Сэндей выдвигает идею о том, что общества, в которых доминировали ритуалы поклонения Природе, были гиноцентрированными, и что модель такого общества можно увидеть в древнескандинавском язычестве и северной викке (природной магии), получившим отражение в мифологических образах северных дев-воительниц, валькирий[1]. Таким образом, подобные образы дев-воительниц — пережиток служительниц религиозного культа, магического обряда.
А И. М. Дьяконов при сравнительном анализе «архаических мифов Востока и Запада» выделил среди женских мифологических персонажей две категории: «дев-воительниц» и «матрон»-«матерей/супруг»[2]; первая категория по его версии восходит к возрастной группе девушек, сопровождающих юношей в «мужском доме» (ганика у индоариев, гетеры у греков и т. п.), пользующихся половой свободой и связанных с боевыми дружинами. Мифологические воплощения таких социальных групп индийские апсары, ирландские сёстры Морриган и т. п. персонажи, уносящие убитых с поля боя[3][4]. По этой версии, образ дев-воительниц получается воспоминанием о реальных боевых подругах, сопровождавших воинов в походах.
В мировой литературе (преимущественно европейской) прослеживается чёткая магистральная линия преемственности подобного сюжета. Амазонки древнегреческих мифов проникают в средневековый рыцарский роман, после чего архетип воскрешается уже в XX веке, когда общество требует нового женского образа.