«Живое слово» — эвристическая методика интеллектуального и нравственного развития, сформированная на страницах журнала «Филологические записки» на основе трудов А. В. Барсова, Ф.И. Буслаева А. А. Хованского, В. П. Шереметевского и др.; неоднократно переиздавалась в виде отдельных учебников с приложениями хрестоматий и пособий по написанию сочинений в конце XIX — начале XX вв.
Обращаясь к эвристической методике интеллектуально-нравственного развития «Живое слово», не будет лишним рассмотреть вопрос об истории появлении этой метафоры в русской поэзии, словесности вообще, источником чему послужили цитаты из Нового Завета: Евангелия от Иоанна (Ин. 1:1-5), и далее — из Деяний апостолов, где речь идет о Божьем слове, сказанном Моисею из Неопалимой купины на горе Синайской (Деян. 7:38), а также из Послания ап. Павла к Евреям (4:12) и др. Исследования Национального корпуса русского языка (НКРЯ) позволили обнаружить первые появления метафоры в церковнославянских текстах русского извода, начиная с XVII века. В частности, в одном из памятников древней русской письменности – «Временнике Ивана Тимофеева», описывающем события Смутного, но знакового для российской государственности периода, – кратковременного царствования Бориса Годунова перед восхождением на престол династии Романовых:
«Владычествова же и царюя тогда во градѣ всѣми само живое Слово Божіе Премудрости, соблюдая и промышляя и содержая градъ».[1]
В другом источнике второй половины того же века эта метафора проявляется в подобном богословском контексте:
«[Известно] изъ Апостола, что насъ родило не тѣло, а живое Слово Божіе, и вотъ мы теперь съ нимъ уже родные братья».[2]
В XVIII веке, в произведении Григория Сковороды «Начальная дверь к христианскому добронравию», а конкретно – в рассуждении «О промысле, особенном для человека», речь уже заходит о силе живого слова в христианском воспитании: