Ната́лья Алекса́ндровна Заха́рьина, в замужестве — Герцен (22 октября [3 ноября] 1817, Москва[1] — 2 [14] мая 1852, Ницца[2]) — двоюродная сестра и жена Александра Ивановича Герцена (с 1838 года), мать его детей. Один из центральных образов его мемуарного произведения «Былое и думы». Оставила большое эпистолярное наследие, дневник и план автобиографии.
Наталья Александровна была незаконнорождённой дочерью обер-прокурора Святейшего синода Александра Алексеевича Яковлева. В метрической книге сохранилась запись: «Октября 22-го 1817 года в доме Генерала Александра Алексеевича Яковлева от приезжей иностранки Ксении родилась Наталия дочь Александрова Захарьина благородная крещена октября 24-го». Фамилию «Захарьина» получила в память об общих предках Яковлевых и Романовых. В том же доме на Тверском бульваре, 25 (известном как Дом Герцена и фигурирующем в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» под названием Дом Грибоедова) пятью годами ранее появился на свет двоюродный брат Захарьиной — Александр Герцен[1].
По данным биографа Герценов Екатерины Некрасовой, у обер-прокурора было несколько детей, родившихся вне брака, и он «всех держал при себе, каждому давал образование». Наталье было семь лет, когда Яковлев скончался. Девочку взяла на воспитание его родная сестра — княгиня Мария Алексеевна Хованская. Княгиня, перешагнувшая в ту пору семидесятилетний рубеж, была «причудлива, капризна, эгоистична»[3]; управление домашним хозяйством она доверила своей компаньонке Марии Макашиной. Впоследствии, вспоминая об отроческих и юношеских годах, проведённых в доме Хованской, Захарьина писала: «Мне всё казалось, что я попала ошибкой в эту жизнь и что скоро ворочусь домой — но где же был мой дом?.. Стремление выйти в другой мир становилось всё сильнее, и с тем вместе росло презрение к моей темнице и её жестоким часовым»[4].
Со своим кузеном Александром Герценом (его отец был родным братом Александра Яковлева) Наталья познакомилась ещё в раннем детстве, однако до поры до времени их общение было поверхностным. Знаковой датой, изменившей отношения, они считали 9 апреля 1835 года, когда Александр Иванович, осуждённый по «Делу о лицах, певших пасквильные стихи» и приговорённый Следственной комиссией к ссылке, отправился в Пермь. На прощальное свидание его мать взяла с собой семнадцатилетнюю Наталью[5].
Итогом короткой встречи стала длительная переписка Герцена и Захарьиной: он отправлял ей письма из Перми, Вятки, Владимира; Наталья в ответ рассказывала о своей жизни, попутно признаваясь, что получение посланий для неё, живущей в условиях надзора и запретов, сопряжено с немалыми сложностями[3]: «Писать всего не могу, потому что знаю, что письма мои иногда читаются… Главное беззащитность; каждый имеет право обидеть»[6]. Для Захарьиной положение в доме Хованской было сродни той же ссылке, в которой находился её кузен. Спустя годы, рассказывая писательнице Татьяне Астраковой о своих юношеских чаяниях, Наталья Александровна признавалась: