Политика памяти или историческая политика — коммеморативная практика[1], набор приёмов и методов, с помощью которых находящиеся у власти политические силы, используя административные и финансовые ресурсы государства, стремятся утвердить определённые интерпретации исторических событий как доминирующие[2].
Термин историческая политика появился в Германии в 1980-х годах, в начале XXI века был заимствован и стал широко использоваться в Польше, где идеи проведения специфической исторической политики приобрели значительную поддержку[3].
Явление исторической политики характерно для плюралистических обществ, в которых невозможна прямая идеологическая монополия, реализуемая средствами цензуры и административного контроля над профессиональной историографией[2]. По мнению сторонников явления, без «правильной» мемориализации невозможно благополучное развитие общества. По мнению критиков, «моральное памятование» не только неэффективно, но и может иметь негативные последствия, в том числе закрепляя этническое противостояние. Проект глобальной памяти не дал результатов, вместо него наблюдается консолидация памяти в рамках отдельных стран. Критический анализ механизмов политики памяти, включая её ключевые глобалистские постулаты, перестал рассматриваться как маргинальный[4].
По мнению части исследователей, понятие «исторической политики» существенно отличается от понятий «политизации истории» и «политики памяти», и речь идёт преимущественно о политическом феномене, который должен изучаться, прежде всего, как часть политики[2].
В начале 1980-х годов канцлер Германии Гельмут Коль пытался добиться «морально-политического поворота» и более позитивного характера немецкого патриотизма с тем, чтобы он не строился исключительно на признании немецким народом собственной вины за преступления Третьего рейха. Для этой цели требовалось скорректировать подход к теме ответственности за преступления нацизма, который сформировался в 1960—1970-х годах, когда у власти в ФРГ были социал-демократы. Выдержанные в этом духе выступления историков Эрнста Нольте, Михаэля Штюрмера и ряда их сторонников привели в 1986—1987 годах к так называемому «спору историков» (нем. Historikerstreit) о причинах возникновения нацизма и о Второй мировой войне. В ходе этих дискуссий возник термин «историческая политика» (нем. Geschichtspolitik), который использовали оппоненты предлагавшейся политики, вследствие чего сам термин приобрёл отчетливо критический характер.
В ходе «спора историков» Юрген Хабермас и его сторонники смогли утвердить представление о Geschitspolitik (исторической политике) как о сугубо негативном понятии, что отразило представление о памятовании как о сфере, в которой ведущую роль должно играть гражданское общество, а не политики[4].