Лихора́дка, лихоманка, трясавица — в славянской мифологии персонифицированная в образе женщины болезнь, вселяющаяся в человека и вызывающая то озноб, то жар.
Отличительная особенность лихорадки — множественность (7, 9, 12, 77 женщин, сестёр, мух, струй воздуха) и изменчивость образа[1]. В заговорах лихорадки могли называться «Дщерьми Иродовыми»[2].
Слово «лихорадка» древнерусского происхождения. Образовано с помощью суффикса -ка от лихорадить — «желать зла», полученного от лихо — «зло» и радить — «желать»[3]. В русском языке XI—XVII веков слово известно в значении «гнойный нарыв, короста», «озноб и жар»[4].
В названиях лихорадок отражены симптомы, причины болезни, время появления, цвет. Главные симптомы (озноб, жар) порождают названия со внутренней формой «горячая», «холодная»: рус. горячка, леде(не)я, ледиха (архангел.), студенка (казан.), укр. жарка, огневиця, зімова, зима, зимница, з.-сил. и кашуб. zima, польск. zimno, chlodn(ic)a ograszka, zimná, zimnica, серб. врућица, хорв. lednica, болг. огненица (один из основных признаков «горячка» отражён в лат. febris от и.-е. *dheuh «жечь», ср.польск. febra, frybra — из лат. febris); «дрожь» (и ассоциативные названия): рус. дрожалка, дрожуха, знобуха, кумоха (ср. кумошить «терзать, мучить»), маяльница (ср. маяться), трепалка, трясуха; укр. трясця, корчій, знобія, белор. асинавая, рус. горькуша (признак болезни ассоциируется со свойством осины постоянно дрожать, как больной дрожит от лихорадки), трасачка, чухянка, серб. чамалица (от чам «тоска», лихорадка без сна), болг. треска, тресавица, макед. треска, трескавица. Эти же симптомы лихорадки выражаются глаголами: трясёт, треплет, колотит, трусит, лихорадит, распаляет, леденит, ломает, мучает. Ряд названий указывает на цвет: рус. желтыня, желтуха, зелена(я), синя, укр. желтія, чеш. žluta zimnice «жёлтая лихорадка». Персонификация состояний, вызываемых лихорадкой, отразилась в названиях: Тресея, Огнея, Ледея, Гнетея, Гинуша, Глухея, Ломея, Похнея, Желтея, Каркуша, Гледея[1].
Ты бы шторку опустила…
Дай-ка книгу… Не хочу…
Ты намедни говорила,
Лихорадка… я шучу…
— Что за шутки спозаранок!
Уж поверь моим словам:
Сёстры, девять лихоманок,
Часто ходят по ночам.
Вишь, нелёгкая их носит
Сонных в губы целовать!
Всякой болести напросит
И пойдёт тебя трепать.
— Верю, няня!.. Нет ли шубы?
Хоть всего не помню сна,
Целовала крепко в губы —
Лихорадка ли она?
Само число 12 и резко отрицательная семантика «сестёр-трясавиц» связаны с апокрифическим мотивом дочерей царя Ирода. Девы-Иродиады в славянской мифологии — простоволосые женщины дьявольского обличия (крылья летучей мыши, различные уродства[6]). В некоторых заговорах их семь, десять, сорок, семьдесят семь.