«Мезони́н поэ́зии» — поэтическое объединение эгофутуристов, существовавшее в Москве в 1913—1914 годах.
«Мезонин поэзии» сформировался вокруг одноимённого издательства, созданного в Москве летом 1913 года поэтом Вадимом Шершеневичем. К тому времени он, преодолев влияние символистов Константина Бальмонта, Валерия Брюсова, Александра Блока, сблизился с эгофутуристами, жившими в Санкт-Петербурге — Игорем Северянином и Иваном Игнатьевым, публиковался в сборниках эгофутуристов[1].
Претендуя на передовую позицию в русском футуризме, Шершеневич стал лидером нового поэтического объединения. Его участниками стали Рюрик Ивнев, Лев Зак (выступавший под псевдонимом Хрисанф), Сергей Третьяков, Константин Большаков, Борис Лавренёв и другие[2].
Несмотря на то, что Шершеневич был сторонником итальянского футуризма Филиппо Маринетти, «Мезонин поэзии» не имел чётко определённой поэтической и эстетической теории. Идеология объединения строилась на резком противопоставлении другим футуристическим объединениям — в частности, «Гилее» и «Центрифуге», что обозначается и в программных статьях Льва Зака «Увертюра» и «Перчатка кубофутуристам». Шершеневич считал стихи лидеров «Центрифуги» Сергея Боброва и Николая Асеева искусственными и схоластическими, а гилейцев обвинял в том, что они навязывают читателю ложную футуристическую поэзию: «Кому на суд должны мы, молодые, гениальные эгофутуристы, отдавать свои поэзы!.. Как же можем мы претендовать на недоумение публики, если ей критикой преподносится под ярлыком „эгофутуризм“ безграмотная мазня г.г. „Гиляйцев“ и сотрудников „Союза молодёжи“?» Бобров, в свою очередь, считал нелепостью поэтическую деятельность Шершеневича, который неправильно понял и опошлил суть эгофутуризма[2].
Несмотря на противоборство, в 1913 году по инициативе Шершеневича состоялась встреча между представителями московского эго- и кубофутуризма. «Мезонин поэзии» представляли Шершеневич, Зак, Большаков, Третьяков, художник Борис Фриденсон, кубофутуристов — Давид Бурлюк, Николай Бурлюк, Алексей Кручёных. Целью встречи была координация действий, однако, по воспоминаниям Лавренёва, «разговор шёл вяло и бестолково». Давид Бурлюк считал, что объединение двух направлений невозможно, обвинял оппонентов в реакционности: «Вы эгоисты, а мы хлебниковцы, гилейцы, всемиряне». Договорённостей достичь не удалось[3].
«Мезонин поэзии» считался в тогдашнем литературном сообществе объединением умеренного футуризма, основанного скорее на издательских интересах участников, нежели на общей идеологии. Литературовед Вера Терёхина называет участников «Мезонина поэзии» эпигонами[2].