Ме́рские стáны и во́лости — поздние административные единицы Русского царства, названия которых сохранили дорусские названия или содержащие основу «мер» и, предположительно, связаны с их населением[1], мерей, финно-угорском народом (племенем), проживавшем в Верхнем Поволжье и ассимилированном славянами в эпоху Киевской Руси[2]. Считается, что в их названиях отражены этноним мери и другие её ойконимы. «Мерские станы» с начала исследований мерянской проблематики использовались для определения границ расселения мери[1]. Рядом авторов предполагается, что на территории «мерских станов» сохранялись локальные группы меря вплоть до XVI—XVIII веков[2]. В то же время историография не предоставила доводов в пользу существования «мерских станов», кроме созвучия названий[3].
В историографии «мерские» станы помещаются в Переславском, Костромском, Кашинском, Унженском и Кинешемском уездах. Все эти станы отмечены на карте финно-угроведа А. К. Матвеева. Согласно гипотезе, основой их именования стали языковые и этнографические особенности жителей этих мест, которые длительное время избегали древнерусского влияния[4].
В 1863 году статистический комитет МВД опубликовал «Список населённых мест Владимирской губернии», в предисловии к которому редактор выпуска М. Раевский писал, что «ещё в XVI столетии часть восточной стороны Переславского уезда звалась Мерским станом». А. С. Уваров отмечал Мерский стан, но не к востоку, а к западу от Переславля по реки Кубри, где находятся села Мередово и Мериново и деревня Мервиново, согласно исследователю, указывающие на мерю. Краевед В. А. Самарянов в статье 1875 года указал на существовавшие, по его мнению ещё «три более или менее обширные Мерские стана или волости»: Мериновская волость в Кинешемском уезде «недалеко от реки Меры», встреченные краеведом в епархиальных делах XVIII века, Мерский стан к западу от Костромы у слияния рек Костромы и Волги и «Мерский стан» в Унженском уезде. Поскольку актах о стане как таковом информации нет, Самарянов фактически является первым, кто ввёл термин «мерский стан» не как название конкретной административной единицы, а в качестве родового понятия. Однако его труд не претендует на научность выводов[5].
Историк М. К. Любавский писал об «островах», «остатках инородческих племён» на заселяемых славянами территориях, которые сохранялись после XII века ещё «долгое время» и были зафиксированы в позднесредневековых актах. Он связывал «большое число отдельных селений и особенно показательных в данном случае целых местностей, волостей и станов» с «самостоятельными, не заимствованными от рек, озёр и урочищ не русскими названиями», произошедшими «несомненно, от инородческих местных обществ», которые «прослоились» русскими поселенцами и постепенно обрусели[6].