Митя Козельский

Митя Козельский (получил известность также как Митя Коляба, Митя Гугнивый[1], Митя Колебяка[2], настоящее имя — Дмитрий (Дмитриевич?[3]) Попов[4][5][6][7], позже получил документы на имя Дмитрия Андреевича Знобишина[Прим 1], под этим именем он фигурирует в полицейском деле 1912 года, а в некоторых источниках и научных работах новейшего времени — как Ознобишин[10][11][12], 1865, Козельск, Калужская губерния, Российская империя — 1929, Соловецкие острова, СССР) — русский юродивый, пользовавшийся расположением и доверием императора Николая II и императрицы Александры ФёдоровныПерейти к разделу «#Митя Козельский в кругу императорской семьи». Страдал эпилепсией, а также серьёзным поражением опорно-двигательной системы, с трудом владел членораздельной речью (поэтому обычно появлялся в сопровождении «переводчика»-толкователя Елпидифора Кананыкина)Перейти к разделу «#До появления при дворе».

После удаления от двора стал ярым противником Григория Распутина. Участвовал 16 [29] декабря 1911 года в неудачной попытке части высшего духовенства добиться его ухода из Санкт-Петербурга и прекращения общения с императорской семьёй. После этого вынужден был скрываться. Был близок к движению чуриковцевПерейти к разделу «#Борьба против Распутина»Перейти к разделу «#Митя Козельский в январе 1912 — январе 1917 годов».

Образ «народного праведника» получил отражение в мемуарах современников. Среди них французский посол Морис Палеолог, председатель Совета министров Владимир Коковцов, председатель Государственной думы Михаил Родзянко и многие другиеПерейти к разделу «#Современники о Мите Козельском». Митя Козельский стал второстепенным персонажем романа Валентина Пикуля «Нечистая сила» и документальной повести Андрея Амальрика «Распутин»Перейти к разделу «#Митя Козельский в культуре».

Дмитрий Попов родился в 1865 году[Прим 2][Прим 3] в городе Козельске Калужской губернии[14][5]. Бывший иеромонах Илиодор, близко знавший его, писал о принадлежности Попова к мещанскому сословию[4][15][Прим 4]. Он утверждал, что к 1900 году Дмитрий Попов был немым и полным калекой[4]. Доктор философских наук Андрей Григоренко характеризовал его в это время как «глухого и немого, полуслепого, кривоногого человека с кривым позвоночником и с двумя обрубками вместо рук». По словам Григоренко, «его мозг, атрофированный, как и члены его тела, вмещал лишь небольшое число рудиментарных идей, которые он выражал гортанными звуками, заиканием, ворчанием, мычанием, визжанием и беспорядочной жестикуляцией своих обрубков»[5][Прим 5].