Мономиф, или единый миф, — это идея, что у всех мифов есть единая структура сюжета — путь героя. Согласно ему, герой из мифа в миф структурно проходит один и тот же путь с одними и теми же испытаниями.
Термин мономиф впервые использовал Джозеф Кэмпбелл, заимствовавший его из романа Джеймса Джойса «Поминки по Финнегану». По мнению Кэмпбелла, в любом из известных нам мифов герой проходит одни и те же испытания, один и тот же жизненный путь. Одна и та же мифологема характерна как для Древней Греции или Скандинавии, так и для индийской мифологии.
Изучение повествований о героических мифах можно проследить с 1871 года, когда антрополог Эдвард Бернетт Тайлор наблюдал общие закономерности в сюжетах путешествий героев[1]. В нарратологии и сравнительной мифологии другие предложили нарративные модели, такие как психоаналитик Отто Ранк в 1909 году и антрополог-любитель лорд Раглан[англ.] в 1936 году[2]. У обоих есть списки различных межкультурных черт, часто встречающихся в рассказах героев, в том числе мифических[3][4]. По словам Роберта Сигала, «теории Ранка, Кэмпбелла и Рэглана олицетворяют множество анализов мифов о героях»[1].
Согласно Дж. Кэмпбеллу, герой проходит несколько стадий путешествия, прежде чем миф достигает своего апогея, прежде чем герой становится героем.
Сепаративная стадия, или стадия расставания, — это выход из прежнего социального или иного статуса, отход от культурных функций, разрушение социальной роли. В мифе это символизируется уходом, бегством, странствиями и скитаниями героя. Перед этим он слышит призыв к этим странствиям — и внемлет ли он ему или нет, но это всегда начало мифа. Типичная форма такого призыва — известная сказочная присказка-предупреждение на перепутье, предоставляющая выбор: «Направо пойдешь — жену найдёшь, налево — коня потеряешь, прямо — сам пропадёшь» (имеющая разнообразные варианты).
Вторая, лиминальная, стадия, представлена пересечением границ, пребыванием в необычном промежуточном состоянии. Подобное состояние маркируется слепотой, молчанием, наготой или нелепыми одеждами и так далее. Лиминальность всегда сочетается с оторванностью от мира людей, человек в это время воспринимается как живой мертвец, которому предстоит новое рождение или перерождение в виде царя, властителя или бога.