Национальная история — жанр историописания, основным предметом изучения которого является история нации, рассматриваемой как «своей» или «чужой». Противопоставляется глобальной, локальной и персональной истории[1].
Отдельные компоненты национальной историографии возникали практически одновременно с появлением знания о прошлом[2]. Жанр зародился в связи с формированием национального самосознания, что в Европе происходило около последней четверти XVIII века[1]. В начале XIX века историками при поддержке государства формируется национально-государственная историография[2]. Расцвет национальной истории имел место в XIX века. В Новейшее время наблюдается кризис этого явления, вызванный преобладанием в этнологии инструменталистских и конструктивистских парадигм[1].
Самоидентификация вольно или невольно происходит через сопоставление с другими. Этот подход транслируется также на нацию, рассматриваемую в качестве целостности и наделяемую персонифицированными чертами, такими как «национальный дух» и др. по этой причине в национальной истории на первое место ставится национальный консенсус; как правило, считается, что народ противостоит другому народу, государство — другому государству. При формирования национальных государств и национального самосознания возникает «националистическая история», которая приветствуется большей частью общества[2].
По мнению австралийского историка Д. Хорна (1984), известная «реальность», создаётся человеком, в результате чего «каждое общество и каждая эпоха обладают разными версиями того, какой должна быть реальность». Он писал, что «древние вещи начали превращаться в исторические памятники, главным образом, в ходе становления национальных государств, когда создавалась концепция национальности»[3].
Этногенетический миф входит в состав знаково-символического комплекса этнической культуры. Он даёт возможность формировать смыслы и установки этнической общности, которые не поддаются логическому обоснованию. Сакральность характер мифа вынуждает принимать его без доказательств. Целью мифа является объяснение того, что в представлениях членов этноса является, с одной стороны, наиболее сложным для объяснения а, с другой стороны, наиболее значимым[3].