Олег Аркадьевич Соколов (15 июля 1919, Одесса, УНР — 18 мая 1990, Одесса, СССР) — украинский советский художник, поэт, живописец и график, стоявший у истоков «второго одесского авангарда»[1][2][3].
Олег Соколов вырос в семье потомственных интеллигентов. С 1935 по 1939 год учился в Одесском художественном училище. Учился у Теофила Фраермана, художника, принадлежавшего и к одесским «Независимым», и к парижской школе, дружившим и выставлявшимся с Руо, Шагалом, Матиссом (остались записи О. Соколова о беседах с учителем).
С 1940 по 1946 год служил в Красной армии, воевал на фронтах Великой Отечественной войны, был тяжело ранен в 1941 году.
С 1947 по 1948 год учился во Львовском институте декоративно-прикладного искусства. С 1948 по 1951 год вновь учился в Одесском художественном училище и работал художником на Одесском автосборочном заводе. С 1948 по 1951 год работал в Одесском товариществе художников. С 1955 года до последних дней жизни работал научным сотрудником, затем зав. экспозицией в Одесском музее западного и восточного искусства.
Олег Соколов создавал циклы графики, увлекаясь оп-артом, абстракцией, искал связи между цветом, композицией и музыкой. Его поиски в искусстве, подолжая путь, проложенный мирискусниками, прошли увлечение графикой Бердслея и Вазарелли, Ропса и японской гравюрой, и предвосхитили искания нонконформистов 70-х, концептуалистов 80-х… Начиная с 1950-х годов активно экспериментирует с абстракцией. Ритмические сочетания разновеликих геометрических фигур динамичны и экспрессивны. Одновременно создаются его монотипии — свободные потоки цветовых пятен, продиктованные ассоциациями. Особое место для него занимала музыка, живописное видение Шуберта, Баха, Вагнера, Стравинского, Скрябина. Продолжая традиции синестетического понимания цвета, слова и звука отталкивался от идей Кандинского, Малевича, испытал влияние Рудольфа Штейнера и Владимира Вернадского. Создал интернациональный клуб «Цвет, музыка, слово» имени Чюрлёниса.
Как вспоминает Евгений Голубовский: «он был единственным художником Одессы, не чуравшимся политической борьбы, на стене своей квартиры сделавшим антисталинскую фреску. В дни, когда пытались снести кирху, стоял с плакатом „Не дадим снести кирху!“. До тех дней, когда принес в редакцию письмо — протест против разгула антисемитизма».