Изра́иль Григо́рьевич (Исро́эл-Хо́на Ге́ршонович) Фра́нк-Камене́цкий (31 января 1880, Вильна, Российская империя — 4 июня 1937, Ленинград, СССР) — русский и советский филолог, египтолог и библеист.
Родился в Вильне, в семье Гершона Мойше-Довидовича Франк-Каменецкого (1839 или 1841—1915)[1] и Темы Хацкелевны Лурия (1842—?), родом из Ошмян. Учился в Императорском университете Святого Владимира. В 1920-х — 1930-х годах сотрудничал с Николаем Марром и Ольгой Фрейденберг, печатался в «Яфетических сборниках», в коллективном сборнике «Тристан и Исольда» (1932). Был избран председателем Московского отделения бюро объединения египтологов при Всероссийской научной ассоциации востоковедения. Доктор филологических наук (1934).
Младший брат офтальмолога Захария Григорьевича (Гершоновича) Франк-Каменецкого (1874—1951) — заведующего кафедрами гистологии (1931—1935) и офтальмологии (с 1935 года) Иркутского медицинского института, а также доктора химических наук Альберта Григорьевича (Абеля Гершоновича) Франк-Каменецкого (1875—1935) — заведующего химико-бактериологической лабораторией Общества врачей Восточной Сибири (1915—1917), профессора (с 1920 года) и заведующего кафедрой технической аналитической химии педагогического факультета Иркутского государственного университета.
Племянники — физик Давид Альбертович Франк-Каменецкий; минеролог Виктор Альбертович Франк-Каменецкий; Георгий Хаимович Франк-Каменецкий (1918—2004), учёный в области механики и машиностроения, автор монографии «Расчёт гладких и оребренных кольцевых элементов конструкций» (1982).
Разрабатывал подходы к исследованию системы архаических символов и метафор в духе Э. Кассирера. Прежде всего Франк-Каменецкого интересовал здесь переход, точнее — перелом, от архаики к историческому времени, отсюда его интерес к эпохе пророков и раннему христианству, параллельный направлению работы Макса Вебера и предвосхищающий идеи «осевого времени» у Карла Ясперса.
Надо сразу сказать, что Израиль Григорьевич Франк-Каменецкий был подлинно святым человеком. Он был полон искреннего доброжелательства в отношении каждого человека, с которым общался, а к своим ученикам — тем более. Я не представляю, чтобы он по-разному относился к разным людям. Он никогда не ставил плохих отметок и искренне считал, что раз человек пошёл изучать древнееврейский язык, то уже за это имеет право считаться обладающим полноценными способностями[2].