Хуршидбану (литературный псевдоним Натаван, азерб. خورشیدبانو ناتوان, Xurşidbanu Natəvan; 6 августа 1832, Шуша — 2 октября 1897, там же), известная также как «Хан кызы»[1] (ханская дочь) — азербайджанская[2][3] поэтесса, дочь последнего карабахского хана Мехтикули-хана, внучка Ибрагим Халил-хана.
Хуршидбану Натаван родилась в 1832 году в Шуше в семье последнего карабахского хана, генерал-майора Мехти Кули Хана Карабахского[4] и внучки последнего гянджинского хана Джавад-хана — Бедирджахан-беим (1802—1863)[5]. О её детстве и юности известно мало[6]. Среди её близких родственников поэтами с отцовской стороны были тётя Агабаджи и дядя Нава, а с материнской дядя Мусахиби и Хали[7]. Её вырастила и воспитала другая тётя — Говхар-ханум. Она же и пробудила в Натаван любовь к музыке, поэзии и рисованию[1].
Натаван получила домашнее образование, выучила восточные языки, прочла классические произведения Фирдоуси, Низами, Саади, Хафиза, Навои, Физули и др. Путешествовала по Дагестану, была в Тифлисе, в Баку. В 1858 году встретилась в Баку с Александром Дюма, подарила ему свои ручные работы. Дюма же подарил поэтессе шахматы с изящными фигурами[1][8][9]. Об этой встрече А. Дюма писал:
Мы не могли быть на первом обеде, на который были приглашены две татарские (то есть азербайджанские) княгини, мать и дочь. По религиозному и общественному обычаю магометанских женщин, они не могли поднять своё покрывало перед иностранцами... Одна из княгинь была жена, а другая — дочь Мехти Кулихана, последнего карабахского хана. Матери можно было дать не более 40 лет, а дочери — 20. Обе они были в национальных костюмах. Дочь была очаровательна в этом костюме, впрочем, более богатом, нежели грациозном[7]
В 1872 году она организовала в Шуше и возглавляла[10] литературный кружок «Меджлиси-Унс» («Собрание друзей»)[9][11], имевший творческие связи с аналогичными кружками в других городах Азербайджана[10].
Сохранились интересные сведения о меджлисе, созданном в Шуше знатоком классической восточной музыки Харратом Кули (1823—1883). Меджлис этот имел конфессиональные цели, но, наряду с религиозными песнопениями, сопровождающими обрядовые действия в месяц «мухаррам», здесь обучались искусству мугамата. После завершения траурных представлений, к которым готовились несколько месяцев, ханенде исполняли те же мугамы уже в светской обстановке — на свадьбах и во время других празднеств.